Лево молчит.
Лилиан. Значит, я темное пятно?
Лево. К чему такие мрачные мысли, курочка? Это же сделано для семьи.
Лилиан(считает на пальцах). У одного — кризис, у другого — политика, у третьего — семья. Очень мило!
Лево обнимает ее.
Лилиан. Теперь я вижу, что дело нравственности действительно в верных руках.
Средняя комната, в которой началась сцена. Входит Лилиан. Она замечает, что на стуле у двери комнаты, где поместился Бранден, уже лежат его замечательные брюки в клетку.
Когда она оглядывается, то на стуле у противоположной двери уже висят прекрасные, вечные брюки в полоску господина Лево.
Лилиан. Ну, кажется, кризис кончается.
Ночь. Улица. По ней бредет невзрачный человечек. Он движется медленно, иногда останавливается, внимательно смотрит на входные двери, потом подходит к окну одного дома, нажимает на раму, но она не открывается. Оглянувшись, идет дальше.
Заглядывает сквозь прутья изгороди другого дома и отскакивает. Ему не понравилась большая собака, строго выглядывающая из будки.
По всему видно, что это неэнергичный и невезучий маленький вор.
Он подходит к другому окну. Рама легко растворяется. Вор влезает в комнату и сейчас же выпрыгивает из окна с двумя парами замечательных фундаментальных штанов.
Еще у самого дома он шарит в карманах брюк, но, найдя там только какие-то сложенные бумажки, недовольно гримасничает, пихает бумажки как попало назад в брюки и скрывается во мраке.
Средняя комната Лилиан.
Одна из дверей приоткрывается, оттуда высовывается голая толстая рука и протягивается за брюками. Не найдя их в том месте, где они лежали, рука прячется назад.
Затем дверь снова приоткрывается, показывается. голова Лево. Глаза его с недоумением глядят на пустой стул.
Раздается скрип другой двери, и голова Лево испуганно скрывается.
В противоположной двери появляется Бранден и, не увидев своих брюк, прячется в комнату.
Лилиан в средней комнате. Ничего не понимая, обнаруживает исчезновение брюк. Подбегает к открытому окну. Ночь. Тишина. Мерцают фонари.
Из темноты — колокольный звон.
Разворачивается чудное воскресное утро в тишайшем Бург-сюр-Орме.
Сухонькие старушки с молитвенниками движутся в церковь. Идут в церковь целые семьи, папы, мамы, ведут детей, катят какого-то старика в колясочке, обмениваются поклонами. Всё очень чинно и достойно.
Чистый колокольный звон. Где-то за городом, в овраге, сидит вор и восхищенно рассматривает украденные брюки.
Писанли с рюмочкой в руках стоит перед стойкой, за которой помещается заплаканная мадам Лево, и разглагольствует.
Писанли. Вы, главное, не волнуйтесь, мадам Лево. Не пришел ночевать? Ничего тут нет особенного. Одно из двух: либо он вернется, либо он не вернется. Если он вернется, то уже хорошо. А если не вернется, то одно из двух. Либо с ним случилось несчастье, либо не случилось. Если не случилось несчастье, то уже хорошо, а если случилось, то одно из двух. Либо он остался жив, либо он не остался жив. Если он остался жив, то уже хорошо, а если не остался, то одно из двух…
Мадам Лево глотает слезы.
Андре и Люси направляются в церковь по разным сторонам улицы. Отойдя достаточно от дома, они переглядываются, сходятся и дальше идут вместе.
Писанли уже ораторствует перед плачущей мадам Бранден. Развязно попивая из бокала, он болтает.
Писанли. В конце концов, мадам Бранден, вам совершенно нечего беспокоиться. Либо он умер, либо он не умер. Если он не умер, то уже хорошо, а если умер, то одно из двух, либо он умер в мучениях, либо умер без мучений.
Мадам Бранден плачет навзрыд.
Писанли. Почему же вы плачете? Если он умер без мучений, то уже хорошо, а если он умер в мучениях, то одно из двух. Либо он попал в рай, либо он попал в ад.