Чудо! Люди всю жизнь ждали чуда, может, уже отчаиваться стали, а тут… Господи! Да тут с ума сойти, можно от радости. Как я услышала вчера: «чудо», нет, думаю, что же это такое? Не может быть. Только вижу: плачут, крестятся, на колени становятся. И набат перестал.
Послушник. Отец Афанасий звонил. Он страсть какой здоровый.
Липа. И только и слышно: чудо, чудо! Никто ничего не говорит, а только слышно: чудо, чудо! Как будто вся земля заговорила. Я и сейчас, как глаза закрою, так и слышу: чудо, чудо!(Закрывает глаза и слушает, счастливо улыбаясь.) Как хорошо!
Послушник. Мне Савву Егоровича жалко!.. Шумят-то как, а?
Липа. Оставьте, не нужно о нем говорить. Он Богу ответит. Правда, что сегодня будут «Христос Воскресе» петь, когда икону понесут?.. вместо того, что всегда поют… Вася, вы слышите, я вас спрашиваю?..
Послушник. Да, правда. Говорят. Ступайте домой. Олимпиада Егоровна, а?
Липа. Ступайте, если хотите.
Послушник. Да как же я вас оставлю: они скоро сюда нахлынут. Господи, Савва Егорович сюда идет!
ИдетСавва. Он без шапки. Лицо потемневшее, землистое; под глазами круги. Смотрит исподлобья острым, неподвижным взглядом. Часто озирается и точно прислушивается к чему-то. Походка тяжелая, но быстрая. Увидев Липу и послушника, сворачивает к ним. При его приближенииЛипа встает и отворачивается.
Савва. Кондратия не видали?
Послушник. Нет, он в монастыре.
Савва стоит молча. Крик у монастыря упал, и слышно жалобное пение слепцов.
Послушник. Савва Егорович!
Савва. Папироски у тебя нет?
Послушник. Нет же, я не курю, Савва Егорович.(Плачущим голосом) .
Пойдемте в лес!
Савва стоит молча.
Послушник. Они вас убьют ведь! Савва Егорович, пойдемте в лес, голубчик…
Савва внимательно смотрит на него, молча поворачивается и уходит.
Послушник. Савва Егорович! Ей-Богу, лучше бы в лес!
Липа. Оставьте его. Он, как Каин, не находит себе места на земле. Вся земля радуется, а он…
Послушник. У него лицо черное… мне жалко.
Липа. Он весь черный… Вы дальше от него будьте, Вася. Вы не понимаете еще, кого вы жалеете. Я его сестра, я люблю его, – но если его убьют, это будет счастье для всех людей. Вы еще не знаете, что он хотел сделать: подумать страшно. Это сумасшедший, Вася, страшный сумасшедший, или уж не знаю кто…
Послушник(машет рукой) . Да вижу же я, ну что вы мне говорите…
только жалко мне его, ну и противно тоже. Ну зачем это он? Ну зачем?
Придумывают люди всякую глупость… Эх!
Липа. У меня одна только надежда, что он понял наконец. А если…
Послушник. Ну что еще – если?
Липа. Так, ничего. Пришел он – и точно туча на солнце нашла.
Послушник. Вот вы тоже: весело вам – ну и радуйтесь же, а то «если» да «так». Нельзя без этого?
Народу незаметно прибывает. На дороге останавливаются две повозки с калеками; уже некоторое время под деревом сидит хромой с костылями и плачет, сморкаясь и утираясь рукавом. Со стороны монастыря показываетсячеловек в чуйке .
Человек в чуйке(суетливо и озабоченно) . Калек-то надо к Ему поближе, калек-то, убогих-то. Ну, бабы заснули! Вези, вези, там отдохнешь. Ты что, дедушка, не идешь, а? Тебе с ногами тоже поближе надо. Иди, дед, иди.
Хромой(плачет) . Не могу я идти.
Человек в чуйке(озабоченно) . Ах, какой ты! Как же это ты так, а? Ну давай, пособлю, что ль… Ну, подымайся, ну?
Xромой. Не могу.
Прохожий. Не действует? Дай-ка я… Его главное дело поставить, а там он заскачет. Верно, дед?
Человек в чуйке. Ты его с того боку, а я с этого. Ну, дедушка, двигай, двигай, недолго потерпеть осталось.
Прохожий. Вот и заскакал. Так, так! Работай, дед, внакладе не останешься.(Уходят.)
Послушник(весело улыбаясь) . Как они его завели! Ловко, а? Так и пошел… ишь ты, старый!
Липа(плачет) . Господи! Господи! Какие люди хорошие!
Послушник(огорченный) . Ну чего вы? Да не плачьте же, ей-Богу.