Не прикрытый ковром пол был недавно отполирован, но его уже успели испортить огромным пятном, сползшим, как патока, к одной из стен. Все двери, ведущие из холла, были закрыты, и единственный источник света находился на стойке портье, расположенной под лестницей. По-видимому констебль нес свою вахту именно здесь, поскольку на стойке теснились чашки и громоздились журналы.
– В библиотеке, – ответил Макаскин. Он с подозрением стрельнул глазами в сторону своего подчиненного, словно его любезная заботливость об оголодавших подозреваемых могла этим не ограничиться, могла привести к другим проявлениям любезности, о которых потом пришлось бы пожалеть. – Они там с тех пор, как мы утром уехали, Юан?
Молодой констебль ухмыльнулся.
– Ага. Только быстренько водили их в туалет. Две минуты, дверь не запирать, я или Уильям снаружи. – Когда Макаскин повел остальных через холл, он продолжал: – Одна все еще ярится, инспектор. Наверно, не привыкла целый день сидеть в ночной рубахе.
Вскоре Линли обнаружил, что констебль предельно точно описал состояние леди Хелен Клайд. Когда инспектор Макаскин отпер и распахнул дверь в библиотеку, она вскочила первой, и что бы там ни кипело у нее внутри, оно грозило выплеснуться наружу, пробив броню самообладания.
Она сделала три шага вперед, ее шлепанцы беззвучно ступали по тому, что выглядело – но никак не могло быть – обюссонским ковром.
– А теперь послушайте меня. Я решительно настаиваю… —Ее слова были полны пылкого гнева, но они замерли – она онемела от удивления при виде вновь прибывших.
Линли знал, что встреча с леди Хелен не оставит его равнодушным, но никак не ожидал от себя нежности. И тем не менее именно это чувство с неожиданной стремительностью охватило его. Хелен выглядела такой жалкой. В шлепанцах и мужском пальто поверх ночной рубашки. Рукава она загнула, но ни с длиной, ни с широкими плечами ничего нельзя было сделать, и поэтому оно висело на ней мешком, доставая до самых щиколоток Ее обычно гладко зачесанные каштановые волосы были растрепаны, никакой косметики, и в полумраке комнаты она казалась одним из мальчишек Феджина
– Нас держат под замком…
– … никогда не встречала более безобразного обращения!
– Мы как будто живем в цивилизованном…
– ... и не удивляюсь, что эта страна катится в тартарары!
Словно не слыша их, Линли переводил взгляд с одного человека на другого, потом быстро осмотрел комнату. Тяжелые розовые шторы были задернуты, и горели всего две лампы, но света вполне хватало, чтобы изучить эту компанию, продолжавшую громко галдеть, на требования которой он по-прежнему не обращал внимания.
Он узнал главных участников этой драмы в основном потому, что они составляли окружение самой притягательной и яркой особы в этой комнате – Джоанны Эллакорт.