Вайолетт Лайонз - Подарок к рождеству стр 10.

 В создавшейся ситуации ему следовало, преж­де всего, связаться с Крисом. Юный дуралей подпрыгнет до потолка от радости, когда узнает, что его замысел удался, что сбежавшая от него невеста находится в коттедже брата, что теперь он может приехать сюда и как сле­дует вразумить ее. Поскольку Ник сказал Элоиз, что телефона у него нет, позвонить брату можно было только сейчас, пока она прини­мает душ.

 И Ник попытался сделать это. Но телефон Криса был постоянно занят. Возможно, несча­стный парень жаловался на беглую невесту кому-то еще или просто неаккуратно положил трубку, приняв очередной стакан виски.

 Выйдя в прихожую, Ник услышал шум воды в ванной — значит, Элоиз еще принимала душ. В мгновение ока он представил себе, как горя­чие струи окатывают все ее белое, упругое тело, как оно начинает разогреваться, розоветь, как ее руки намыливают литые груди, торчащие соски, округлые бедра, кудрявый бугорок Ве­неры...

 — Хватит! Прекрати думать об этом! — при­казал он себе и отправился в кухню. — Прежде всего, приготовь себе и ей кофе, а затем сооб­рази что-нибудь с едой.

 Он настолько увлекся кулинарными дела­ми, что не заметил, как прекратился шум воды наверху и по лестнице прошлепали босые ноги. Ник был занят чисткой овощей, когда услы­шал позади себя спокойный голос:

 — Чем я могу тебе помочь?

 Он конвульсивно зажал в руке нож и две-три секунды постарался не поворачивать голо­ву в ее сторону, чтобы успокоиться. Наконец, когда его пульс пришел в норму, и дыхание стабилизировалось, он ответил:

 — Я вроде бы уже со всем справился. Решил приготовить что-нибудь побыстрее и попроще.

 Да, она переоделась, действительно в нечто более удобное, как он просил. Но Ник вовсе не имел в виду, что это должна быть такая со­блазнительная, провоцирующая одежда. На ней были поношенные хлопчатобумажные джин­сы, которые обтягивали широкие бедра и длин­ные ноги так же плотно, как их облегало бар­хатное платье. А сиреневый свитер, казалось, придавал ее горящим фиалковым глазам еще больше блеска и таинственной глубины.

 Ее лицо, совершенно лишенное грима, ста­ло еще более привлекательным. Длинные тем­но-каштановые волосы, не успевшие высох­нуть после душа, мягкими волнами скатыва­лись с плеч, слегка завиваясь на кончиках. Она выглядела лет на десять моложе по сравнению с тем моментом, когда он увидел ее впервые.

 — Пахнет чем-то вкусным, — оживленно ска­зала она. — Что-нибудь из итальянской кухни?

 — Вроде того. Смесь нескольких сортов ово­щей с добавкой кетчупа и макароны. Изготов­лено по рецепту моей матушки. Она боится, что я, оставшись один, плохо питаюсь. Вот и снабжает меня рецептами доступных для при­готовления блюд.

 — Но со стороны ты кажешься таким само­стоятельным, что я никогда бы не усомнилась в твоей способности готовить для себя еду.

 — Было время, когда я действительно, на­прочь, забросил всякую кулинарию, — признал­ся Ник. — Я так низко пал тогда, что меня во­обще ничего не интересовало.

 Он поймал себя на мысли, что ему было чертовски трудно поддерживать спокойную беседу с этой женщиной, потому что каждой клеткой своего тела он ощущал рядом с собой ее физическое присутствие. Ее нежный голос звучал для него музыкой, которую он готов был слушать, не уставая всю ночь. Его пальцы так и тянулись к ее блестящим волосам и округлым плечам. Внутри него бушевал пожар, который он не в силах был потушить, в то время как она казалась такой хладнокровной и спокойной, что ему становилось просто не по себе.

 А ведь совсем недавно, эта же женщина так пылала и трепетала в его объятиях, так при­жималась к нему, так бесстыдно хотела его... Он не верил, что она могла так быстро пере­ключиться с пылкой сексуальной страсти на холодное, рациональное поведение. Ему хоте­лось, чтобы она вновь отдалась во власть дико­го желания и стала такой же неуправляемой, каким чувствовал себя в этот момент он сам.

 Шрам на его лице ныл от боли, пальцы, ав­томатически, потирали шов, а когда он заме­чал, что ее взгляд скользил вслед за его ладо­нью, тянувшейся к шраму, ему казалось, буд­то на него выплескивают ушат ледяной воды.

 — Твое «падение»... Это связано с твоим не­счастным случаем?.. Послушай, ты уверен, что я не могу чем-то помочь тебе? — Мягко спро­сила она.

 — Если хочешь, можешь налить нам по бока­лу чего-нибудь согревающего, — сказал он. — Все найдешь вон там в буфете. Мне можешь плес­нуть вина, а себе — чего пожелаешь.

 — Я тоже попробую вина.

 Она достала из буфета бутылку вина и пару бокалов. У Ника вдруг возникло странное чув­ство оттого, что эта женщина проявляла забо­ту о нем. Почему она делает это? Искреннее это чувство или притворство? Ему показалось, что ей не слишком хотелось слышать ответ на заданный ею вопрос. Но он ответил на него без проволочек:

 — Да, моя депрессия была связана с этим несчастным случаем. С автодорожной аварией. Какое-то время после нее, я чувствовал себя разочарованным во всем, у меня, напрочь, ис­чез вкус к жизни.

 Только после того, как эти слова были про­изнесены, он понял, что перешел какую-то запретную черту. Ему никогда не приходило в голову рассказывать кому-либо об этом инци­денте, тем более, совершенно, чужой женщине. И что это его угораздило?

 — Разочарованным? — Она протянула ему бокал с вином. — Не могу поверить, что ты когда-нибудь находился в таком состоянии. Мне не трудно представить тебя в неважном настро­ении, но чтобы ты серьезно разочаровался в жизни...

 — Ты поверила бы мне, если бы узнала всю историю.

 О, черт возьми! Какой же у меня дырявый рот! — выругался про себя Ник. Теперь она по­просит его рассказать все, что с ним произош­ло тогда на дороге! Но он, до сих пор, еще ни­кому не говорил об этом. Даже его мать и брат не услышали от него ни единого слова о том, откуда и как появился этот шрам.

 Однако, к его удивлению, женщина не ста­ла его расспрашивать. Она лишь слегка нахму­рилась и задала простой вопрос:

 — И давно это случилось? Шрам кажется довольно свежим.

 — Я выписался из больницы около двух ме­сяцев назад. А пролежал в ней две недели.

 — Понятно. — Женщина кивнула, и ее фиал­ковые глаза на миг задержались на израненной стороне его лица. — Ты будешь пить вино или у тебя уже пропало желание взбадриваться?

 Только сейчас Ник заметил, что она все еще держит в руке, предложенной ему, бокал с ви­ном. Он протянул руку, чтобы взять напиток, их пальцы на секунду соприкоснулись... Она мгно­венно отпрянула и, коснувшись ладонью соб­ственной гладкой щеки, смущенно сказала:

 — Я думаю, со временем рана совсем зарубцуется, и твой шрам станет не таким заметным. К тому же я слышала, сейчас делают такие удивительные косметические операции...

 — Хочешь сказать, я стану не таким уро­дом? Мне жаль разочаровывать тебя, но мой прежний облик уже никогда не восстановится полностью, и он не будет интересовать женс­кую зрительскую аудиторию так же, как, воз­можно, интересовал раньше.

 — Ты напрасно считаешь, что шрам обезоб­разил тебя. На мой взгляд, как и на взгляд, я уверена, миллионов телезрительниц, ты по-прежнему останешься в десятке самых сексу­альных мужчин Канады. Понимаю, ты пере­живаешь из-за случившегося... из-за того, что твоему статусу сердцееда нанесен такой удар. Не потому ли ты решил скрыться от прекрас­ной половины человечества и поселиться в этой глуши?

 На миг его пальцы сжали ножку бокала, на­полненного вином, с такой силой, что он уди­вился, как она не треснула. И в этот же миг перед ним опять всплыло лицо Сидни.

 — Повторяю тебе, — холодно бросил ей Ник, — не надо путать меня с героем, которо­го я играю на телеэкране. И к твоему сведе­нию, я нигде и ни от кого не скрываюсь. Еще до аварии я решил взять двухмесячный отпуск и как следует отдохнуть. А теперь, после этого несчастного случая, мне сам Бог велел осуще­ствить задуманное на практике, и коттедж в уединенном месте, как нельзя, лучше подходит для претворения моего плана в жизнь. Я здесь прекрасно себя чувствую.

 После сказанного Ник заглянул в духовку и добавил:

 — Овощное блюдо с кетчупом и макарона­ми будет готово минут через сорок. Если не возражаешь, я за это время быстренько приму душ...

 Он замолчал на полуслове, когда увидел, как она, пройдясь по маленькой гостиной, остановилась напротив старого дубового комода с зеркалом и стала, что-то внимательно, рассматривать на стене. Ник сразу догадался, что привлекло ее внимание. Протянув руку, жен­щина сняла со стены фотографию в рамке и поднесла ее к свету лампы.

 Это была фотография Криса. Он снялся про­шлым летом прямо в саду около коттеджа. Ру­сые волосы обрамляли его улыбающееся, по­чти мальчишеское лицо, и он, как две капли воды, походил на старшего брата. Скрестив на груди руки, Ник стоял как вкопанный и ждал ее реакции.