Вздыхая она говорит:
– Думаю… думаю, я просто все еще очень люблю его.
– Правда? – Любит. Марго сказала: «любит». Не думаю, что когда-либо слышала, чтобы она говорила раньше, что любила Джоша. Может быть, «влюблена», но не «любит».
Марго вытирает глаза простыней.
– Причина, по которой я с ним рассталась – чтобы не быть одной из тех девушек, которые плачут из-за своего парня, а сейчас я именно ею и являюсь. Это жалко.
– Ты – наименее жалкая из всех, кого я знаю, Гоу-гоу, – говорю я ей.
Марго перестает шмыгать и перекатывается, так что мы лежим лицом к лицу. Хмурясь, она произносит:
– Я не говорила, что я жалкая. Я сказала, что плакать из-за парня жалко.
– О, – отвечаю я. – Ну, я все равно не считаю жалким плакать из-за кого-то. Это просто значит, что они тебе очень дороги и тебе грустно.
– Я так много плакала, что, кажется, мои глаза похожи… на сморщенные изюминки. Похожи? – Марго искоса поглядывает на меня.
– Они опухли, – признаю я. – Твои глаза просто не привыкли плакать. У меня есть идея! – я соскакиваю с постели и бегу по лестнице на кухню. Я наполняю миску льдом, хватаю две серебряные ложки и бегу обратно.
– Ляг на спину, – даю я указание, и Марго подчиняется. – Закрой глаза. – Я кладу ложку на каждый глаз.
– Это действительно помогает?
– Я увидела это в журнале.
Когда ложки нагреваются от ее кожи, я опускаю их обратно в лед и снова на ее лицо, снова и снова. Она просит меня рассказать, что произошло с Питером, и я так и делаю, но упускаю момент с поцелуем, поскольку это кажется грубым и непристойным в свете ее собственного горя. Она садится и говорит:
– Не нужно притворяться, что тебе нравится Питер просто для того, чтобы пощадить мои чувства. – Марго мучительно сглатывает, как будто у нее болит горло. – Если какая-то часть тебя все еще любит Джоша… если ты ему нравишься… . – Я ахаю от ужаса. И открываю рот, чтобы все отрицать, чтобы сказать, что с тех пор прошла уже вечность, но она поднимает руку, заставляя меня замолчать. – Было бы очень тяжело, но я не хочу стоять у тебя на пути, ты же знаешь? Я серьезно, Лара Джин. Ты можешь мне сказать.
Я так рада, так благодарна, что она подняла эту тему. Я спешу объяснить:
– Боже мой, мне не нравится Джош, Гоу-гоу. Не так как ты говоришь. Абсолютно. И я тоже не нравлюсь ему в этом смысле. Думаю… думаю, мы просто оба скучали по тебе. Питер – тот, кто мне нравится. – Под одеялом я нахожу руку Марго и сцепляю свой мизинец с ее. – Клятва сестры.
Она с трудом сглатывает.
– Тогда полагаю, у него нет никакой тайной причины не желать снова быть вместе. Предполагаю, он, просто на просто, больше не хочет быть со мной.
– Нет, просто на просто, ты в Шотландии, а он в Вирджинии, и это слишком тяжело. Ты поступила благоразумно, решив порвать с ним тогда. Мудро, храбро и правильно.
На ее лице закрадывается сомнение, будто темные тени, а затем она покачивает головой и выражение ее лица проясняется.
– Хватит обо мне с Джошем. Мы – вчерашние новости. Расскажи мне больше о Питере. Пожалуйста, это заставит меня почувствовать себя лучше. – Она ложится обратно на спину, и я снова кладу ложки на ее глаза.
– Ну, сегодня сначала он был очень холоден со мной, очень-очень равнодушен…
– Нет, вернись к самому началу.
Так что я возвращаюсь к более раннему времени: я рассказываю ей про наши липовые отношения, джакузи, обо всем. Она продолжает убирать ложки, чтобы посмотреть на меня, пока я ей рассказываю. И вскоре ее глаза выглядят менее опухшими. Я чувствую себя легче – витающей в облаках, даже. Я в течение многих месяцев держала это втайне от нее, а теперь она знает все, что произошло с тех пор, как уехала, и я снова ощущаю себя очень близкой с ней. Невозможно быть близкими с кем-то по- настоящему, имея между собой тайны.
Марго откашливается. Она колеблется, а потом спрашивает:
– Итак, как он целуется?
Я краснею. И постукиваю пальцами по губам, прежде чем ответить:
– Он целуется как… как будто это могла быть его работа. – Марго хихикает и приподнимает с глаз ложки.
– Как проститутка мужского пола?
Я хватаю одну из ложек, и постукиваю ею по ее лбу, словно в гонг.
– Ой! – она хватается за другую ложку, но я слишком быстрая и забираю их обе. Мы смеемся как сумасшедшие, пока я пытаюсь еще раз постучать по ее лбу как в гонг.
– Марго… было больно, когда ты занималась сексом? – Я осмотрительно не называю имя Джоша. Странно, потому что мы с Марго никогда прежде не разговаривали о сексе в каком-то реальном отношении, поскольку ни у одной из нас не было, на что ориентироваться. Но теперь у нее есть, а у меня нет, и мне хочется знать, что она знает.
– Эмм. Ну, первые пару раз, немного. – Теперь она – та, кто заливается румянцем от смущения. – Лара Джин, я не могу разговаривать об этом с тобой. Это слишком странно. А ты не можешь просто спросить Крис?
– Нет, я хочу услышать это от тебя. Пожалуйста, Гоу-гоу. Ты должна рассказать мне об этом так, чтобы я все знала. Мне не хочется выглядеть дурой, когда я буду заниматься этим в первый раз.
– Не то, чтобы мы с Джошем занимались сексом сотню раз! Я не эксперт. Он единственный, с кем я это делала. Но если ты думаешь заняться сексом с Питером, убедись, что вы будете осторожны и пользуйтесь презервативом, и все такое. – Я быстро киваю. Она добралась до того, что должна сказать. – И будь действительно уверена настолько, насколько только можешь быть. И убедись, чтобы он был по-настоящему нежным и внимательным с тобой, так, чтобы это было особенно, и о чем ты могла бы вспоминать с приятными чувствами.
– Поняла. Итак, сколько времени, как бы, это длится от начала до конца?
– Не так долго. Не забывай, что у Джоша это тоже было в первый раз. – Она кажется задумчивой. Теперь я тоже чувствую себя задумчивой. Питер занимался этим с Женевьевой уже столько раз, что, наверное, теперь просто эксперт. Я, вероятно, даже испытаю оргазм в свой самый первый раз. И это здорово, но возможно было бы неплохо, если бы мы оба не знали, что делаем, а не только я.
– Ты же не жалеешь?
– Нет. Не думаю. Полагаю, я всегда буду рада, что это было с Джошем. Неважно, как все получилось. – Для меня это такое облегчение, что даже сейчас, с красными от слез глазами, Марго по-прежнему не сожалеет, что любила Джоша.
***
Той ночь я сплю в ее комнате, как в старые добрые времена, свернувшись калачиком под одеялом возле нее. Комната Марго – самая холодная, поскольку расположена над гаражом. Я слушаю, как со щелчком включается и отключается тепло.
В темноте рядом со мной она произносит:
– Когда вернусь в Шотландию, я собираюсь встречаться с кучей шотландских парней. Когда у меня еще будет такая возможность, верно?
Я хихикаю и переворачиваюсь так, что мы оказываемся лицом к лицу.
– Нет, постой, не встречайся с кучей шотландских парней. Повстречайся с одним из Англии, с одним из Ирландии, с одним из Шотландии. И Уэльса! Турне по Британской империи!
– Ну, я собираюсь в колледж изучать антропологию, – говорит Марго, и мы еще немного похихикиваем. – А знаешь что самое грустное? Мы с Джошем уже не будем друзьями, какими были раньше. Не после всего этого. С той частью теперь просто покончено. Он был моим лучшим другом.
Я бросаю на нее поддельно-оскорбленный взгляд, чтобы поднять настроение, так чтобы она не начала плакать.
– Эй, я считала, что я была твоим лучшим другом!
– Ты не мой лучший друг. Ты моя сестра, а это куда больше. – Это действительно больше.
– У нас Джошем все началось так легко, так весело, а теперь мы как чужие. У меня никогда снова не будет человека, которого я бы знала лучше, чем кого-либо и кто бы знал меня настолько хорошо.
Я ощущаю покалывание в сердце. Когда она говорит об этом так, это печально.
– Вы снова могли бы стать друзьями, через какое-то время. – Но это было бы уже не то, я это знаю. Ты всегда будешь грустить о том, что когда-то было. Все всегда будет немного… меньше.
– Но это не будет как прежде.
– Нет, – соглашаюсь я. – Полагаю, не будет. – Странно, я думаю о Женевьеве, о том, кем мы были когда-то друг другу. У нас был тот вид дружбы, которая имела смысл в детстве, но не сейчас, когда мы стали старше. Полагаю, нельзя держаться за старое просто ради того, чтобы держаться.
Кажется, что это – конец эпохи. Нет больше Марго и Джоша. На этот раз по-настоящему. По-настоящему, потому что Марго плачет, и я слышу это в ее голосе, что все кончено, и на сей раз мы обе это знаем. Все изменилось.
– Не позволяй этому случится с тобой, Лара Джин. Не будь слишком серьезной в отношении того, что не может вернуться. Будь влюблена в Питера, если хочешь, но будь осторожна со своим сердцем. Иногда кажется, что чувства будут вечны, но это не так. Любовь может уйти, или человек, даже не желая этого. Ничто не гарантировано.
