— Все мы умные задним умом, — буркнул Олег.
— Так, а чего же мы ждём? — всплеснула руками княгиня. — Надо отряд в лес послать и убить эту старуху, чтобы больше никому не повадно было на князя нападать.
— Точно, убить, — тут же поддержали её дружинники, которых в лесу с князем не было.
— Не старуха она, девка молодая, — вздохнул Олег. — И нельзя её убивать.
— Это ты мне говоришь? — недовольно поинтересовалась княгиня.
— Вам, — вздохнул Олег. — Она ясно дала понять, что шутить не намерена.
— А с ней никто и не шутит.
— Волос у неё княжеский есть, — Олег поднялся. — Почует неладное, изведёт князя, как пить даль. А ей о визите «гостей» заранее сообщат, ей все лесные обитатели служат.
— Как волос? — ахнула молодая княжна Милада. — Да как же вы допустили?
— За ветку он зацепился, пока мы от русалок отбивались, — хмуро пояснил Олег. – Ведьма то приметила и сняла. Сказала на всякий случай, чтобы глупостей не делали.
— Батюшка Небо, — княгиня опустилась на лавку, прижав руки к груди. — Так ведь она его изведёт.
— Может и не изведёт, ежели к ней в гости никто напрашиваться не станет, — Олег поклонился правительнице и вышел, тошно ему было. Это на словах всё так просто выглядело, а вот ему вчера в лесу ничего простым не казалось. И всё продумала ведьма, что бы не говорил Пересвет, а одной девке с дюжиной опытных воинов не совладать было. И князь настроен так был, что в свою пользу она бы ничего не решила, а так… И Силу свою показала, и князя к рукам прибрала. Он хоть колдунов и не жалует, а всё же не самоубийца, и теперь против лесной колдуньи силой не пойдёт. Только всё равно это плохо. Получается, что ведьма над ними полную победу одержала, не только при своём осталась, а ещё и жизнью князя играть может. Но раз силой с ней нельзя, значит надо по–хорошему, как Егорка предлагал. Старый дружинник задумался. Точно, пусть не служит она князю, но просто соседями то им быть никто не мешает. А добрососедские отношения поддерживать надо. Девке помочь дров заготовить, подкормить немножко, чтобы подобрела, дать понять что зла ей никто не желает, а там и в ответ попросить зла не делать, соседи же, — мужчина улыбнулся и пошёл рассказать о своих мыслях князю.
Часть 4
Со дня посещения Эйты князем прошло больше недели, но из нового города девушку больше никто не беспокоил. Постепенно молодая колдунья расслабилась и перестала каждую минуту ждать непрошенных гостей, правда совсем бдительности не утратила, в нескольких километрах от дома, во всех направлениях стояли предупреждающие контуры, да и леший с водяным следили.
Но однажды ночью, один из маячков сработал, а ни Леший ни водяной никого с предупреждением не прислали. Эйта вышла из дома, набросив на плечи старую шаль, и прислушалась. Ночных звуков ничего не нарушало, мелкий дождик, что накрапывал с вечера, почти прекратился. Дождевые тучи сползли с луны, обнажив её во всей красе. Полнолуние. Эйта вздрогнула, потому что в нескольких метрах от неё стояло два волкодлака. Волками стояли.
— Уходите, — в руке ведьмы появилась молния.
Волки что‑то проскулили, и один из них упал на землю. Второй засуетился вокруг товарища, а потом, отойдя на пару метров, перекинулся.
— Помоги нам, — умоляюще попросил он. — Мне не к кому больше обратиться. Мой друг умирает.
— Пусть тоже перекинется, — велела Эйта, хмурясь.
Она мало что знала о волкодлаках. Отличить оборотня от обычного волка или человека могла, знала как настой от укуса делать, а больше, по сути, и ничего. Грачка лишь однажды, когда отвар готовить учила, вскользь сказала, что лучше от них подальше держаться, а почему, как обычно, не объяснила.
— Он не может, — вздохнул волкодлак. — Луна полная.
— Но ты же смог, — удивилась Эйта.
— Я врождённый, а он нет.
— А есть разница?
— Конечно есть, странно что ты не знаешь, — волкодлак вздохнул. — Мы в ловушку угодили, я успел в чём дело понять, а вот Милко нет и отраву съел.
— Ну промыл бы ему желудок, — девушка всё ещё хмурилась. — Тебе, чай, его укус не страшен.
— Да я промывал, — вздохнул оборотень. — Но он всё равно слабеет. Помоги, мы в долгу не останемся.
— Не знаю я как тебе помочь, — честно сказала Эйта. — Уходите.
Больной волк жалобно заскулил.
— Прошу тебя, — волкодлак–человек, опустился возле друга на колени. — Кого мне ещё о помощи просить? Хоть отварчик сделай, я подскажу какой.
— Хорошо, — решилась девушка. — Только предупреждаю, если вздумаете дурить, убью.
— Я ж не дурак, — согласился оборотень, — а Милко, давай я пасть перевяжу, ну так на всякий случай, — он вынул откуда‑то из кармана верёвочку и затянул её на морде у бесчувственного волка.
— Тебя как звать? — поинтересовалась Эйта, когда нужные травы булькали в котелке, а её гость жадно ел остатки гречневой каши.
— Улеб, — с набитым ртом ответил мужчина. — А тебя, как величать, хозяюшка?
— Эйтой называй.
— Эйта, — повторил Улеб и хмыкнул. — Ну Эйта так Эйта. А что совсем одна тут живёшь?
— Тебе‑то что? — удивилась колдунья.
— Не серчай, я просто беседу поддерживаю, — заметив лёгкое недовольство, сказал оборотень. — Тяжело, поди, одной?
— Справляюсь. Ой, — девушка вскочила и прижалась спиной к стене, в руке у неё тут же засиял, освещая дом, огненный шар.
— Тише ты, не бойся, я же здесь, — Улеб подошёл к скамье, на которой положил приятеля, тот превращался то в волка, то обратно в человека.
— Улеб, — позвал Милко, на какое‑то время оставшись в облике человека.
— Тут я тут, — Улеб подал приятелю воды. — Вот попей, водичка чистая, озёрная.
— Плохо мне, Улеб, — напившись, прошептал Милко. — Горит всё, а ещё в горле чувство такое… есть хочу.
Милко ещё что‑то долго бормотал, а потом со стоном, снова перекинулся в волка, заскулил жалобно и снова отключился.
Улеб вздохнул, перевязал ему пасть и вернулся к столу.
— У меня грибы сухие есть и мясо копчёное беличье, — предложила Эйта. — Можно сварить что‑нибудь.
— Да не голод его мучит, — тяжело вздохнул Улеб. — Крови он жаждет. Он полгода всего как обращённый, а они…, — он замолчал и снова вздохнул.
— Ты его обратил? — догадалась колдунья, мужчина кивнул и опустил голову.
— Я не хотел, — едва слышно сказал он, наконец. — Не хотел, хотя и не знал что всё так будет.
— Не знал? — удивилась девушка.
— Не поверишь, — Улеб печально усмехнулся, — я хоть и сам волкодлак, а новообращённых за всю свою жизнь ни разу не видел.
— А тебе крови не хочется? — осторожно поинтересовалась Эйта.
— Хочется иногда, в полнолуние особенно, но мне и оленя хватает, а вот Милко всё больше на людей тянет.
— А есть разница?
— Конечно, есть, — Улеб улыбнулся. — Человек он вкуснее. Ну чего ты испугалась? Вон и про ведьм говорят что они детей есть любят.
— Я никого не ем, — буркнула Эйта и стала думать о том как бы выставить гостей вон.
— Я тоже человечины ни разу не пробовал, — сказал Улеб. — И, думаю, и дальше воздержусь.
— А он? — Эта кивнула на волка.
— Он пробовал, — мужчина вздохнул. — Хотя я и старался его подальше от поселений держать. Он в полнолуние сам не свой становится, будто разум теряет.
— И зачем же ты его тогда обратил?
— Так говорил же, не знал я, что всё так будет, — Улеб покачал головой. — Мне в полнолуние тоже не по себе, но с этим вполне можно справиться. Кто ж мог знать, что у обращённых всё иначе?
— Теперь тебе с ним весело? — усмехнулась Эйта.
— Я не от скуки его укусил, — обиделся Улеб. — Он сам просил. А я, дурак, послушался.
Мужчина замолчал, погрузившись в свои мысли, а потом вдруг снова заговорил:
— Он меня об облаве как‑то предупредил, ну я вроде как в долгу остался. Мы общаться стали, подружились. Он, конечно, непутёвый, но всё равно хороший.
— И ты решил что непутёвый зверь лучше человека? — ехидно спросила Эйта.
— Нет, — Улей на издёвку внимания не обратил. — Не собирался я его превращать, и мысли не было. А ему вдруг идея эта в голову втемяшилась. Хочу, говорит, оборотнем быть. Так мол лучше, хочешь зверем обратился, хочешь человеком. А я не знал, — Улеб повысил голос и стукнул кулаком по столу, но потом сам испугался что слишком громко вышло и обернулся на друга. Тот от крика проснулся и лежал с открытыми глазами.
— Отвар готов, — Эйта принялась сливать из горшочка в кувшин варево, косясь на гостей.
— Остудить можешь? — спросил Улеб.
— Как? — удивилась девушка. — Снега же нет, сошёл весь, подождать придётся.
— А дыханием не умеешь? Видал я однажды как колдун на горшок так дыхнул, — мужчина изобразил дыхание, таким замёрзшие руки зимой отогревают, — И горшок сразу инеем покрылся. Наверное, не умеешь. Ладно. Подождём пока само остынет.
Но Эйте стало интересно, она отлила часть отвара в кружку и принялась на неё дуть. Она дышала и так и эдак, но кружка инеем покрываться не спешила. Отвар уже и сам остыл, а нужного результата колдунья так и не добилась. Улеб смотрел на попытки девушки с улыбкой, и уже напоил друга отваром сам.