- Я, товарищ прапорщик! - худенький первогодник в ОЗК и фуражке вместо полагающегося противогаза стал по стойке "смирно" прямо на служебной площадке цистерны.
- Почему на второй, седьмой и десятой цистернах до сих пор люки не задраены?
- Товарищ прапорщик, я...
- Арзанов, мать твою, ты еще здесь?! Ты что, салага, детрософриту нанюхался?! Немедленно задраить люки, и чтоб она нога здесь, а другая там! Через пять минут локомотив подадут!
- Есть! - Арзанов спрыгнул с платформы на бетонный плац Военхимпрома и побежал вдоль цистерн. Подбежав к новенькой, только что с завода, цистерне под номером 10, паренек быстро вскарабкался по лестнице, поднял люк, отводя запорный вентиль в крайнее верхнее положение, но закрывать цистерну не торопился - хотелось еще раз взглянуть на её содержимое. В цистерне, заполненной на 75%, переливалась и хлюпалась прозрачная с синеватым оттенком жидкость.
Достижение химической военной промышленности детрософрит был новым сортом ракетного топлива. Новое топливо было совершенным: его КПД превышал показатели сортов прежних марок на 150%, благодаря чему расход значительно понижался, качество сгорания - 100%, а самое главное - детрософрит не требовал окислителя, и мог гореть даже в полном вакууме. С таким топливом в шестидесятые годы прошлого века люди организовали бы экспедицию на Марс, а беспилотные космические корабли отправили бы на Уран, но в наше время детрософрит нужен для иных, более "гуманных" целей - баллистических ракет и ракет средней дальности. Куда именно отправляется первая (уже промышленная, а не экспериментальная) партия, в Плесецк, или на Байконур - рядовой Арзанов не знал, знал только, что заправлять новым топливом будут все, что способно летать и нести на себе боеголовки всех мощностей, имеющихся на вооружении у Союза. В том числе "Точки", и "Искандеры".
Закрыв люк и опломбировав винт пломбиратором, Арзанов слез с десятой цистерны и отправился к седьмой. Когда подъехал мощный локомотив, он как раз опломбировал последнюю. Тепловоз остановился, не доехав до первой цистерны всего два метра, когда из кабины выпрыгнул помощник машиниста. Спрятав пломбиратор в сумку для противогаза, Арзанов слез с цистерны.
- Надо же, роботу не доверяют, - задумчиво сказал невесть откуда появившийся Вавилов.
- Видимо, там, наверху, особо ценят нашу продукцию, товарищ прапорщик.
- Нашему топливу, Арзанов, нет цены. Благодаря ему мы победим и Европу, и Америку. Ты все цистерны запломбировал?
- Так точно, товарищ прапорщик!
- Смотри мне... В расположение - бегом марш!
- Есть! - ответил рядовой, и удалился.
Тепловоз тронулся с места, и, буксуя на блестящей от частого использования поверхности рельс, потащил за собою пятьдесят пять цистерн.
Железнодорожный состав подъезжал к Твери. Красный сигнал семафора на развязке сообщал, что нужно остановиться, и подождать, пока колея освободится, но ни машинист, ни помощник его не заметили, так как были заняты починкой сломавшейся рации - груз Министерства Вооруженных Сил был настолько важным, что контролировался на протяжении всего пути следования, и связь была просто необходима. После потери радиосвязи машинисту позвонили на МПК и поинтересовались в чем дело, а узнав о поломке рации, приказали чинить.
Проскочив на красный свет, локомотив с цистернами продолжал движение. Расстояние между ним и пассажирским поездом N216 "Орел - Санкт-Петербург" с каждой секундой сокращалось. Робот электролокомотива пассажирского состава по вибрации рельс определил приближение встречного поезда, остановил двигатели и нажал на экстренный тормоз, одновременно передавая тревожное сообщение в диспетчерский пункт, но было уже поздно. Операторы диспетчерской сами все видели на своих мониторах, но остановить устаревший тепловоз, управляемый людьми, были не в силах, а связи с кабиной локомотива не было. Столкновение было неизбежно.
Проводница раздавала чай, когда поезд, только что покинувший железнодорожный вокзал города Тверь, резко остановился. В коридоре послышался звон бьющихся стаканов и проклятия, а бородатый попутчик, не выпуская книги из рук, спикировал на пол. Проснувшаяся от резкой остановки поезда Ира встревожилась в предчувствии неладного. Не успели все опомнится, как раздался крик проводницы "О, Боже, нет!!!", после чего на поезд обрушился удар страшной силы. Где-то спереди послышался взрыв, за ним второй, третий... Взрывной волной вагон подкинуло как пустую спичечную коробку и сбросило с насыпи. Свет погас...
На месте крушения пассажирского поезда "Орел -- Санкт-Петербург" и грузового железнодорожного состава работали МЧС, парамедики, военные, милиция и люди в штатском, представляющие ФСБ или какое-то другое не менее авторитетное ведомство. Молодая репортерша "Первого канала" вела репортаж с места события в прямом эфире:
- Мы находимся в десяти километрах от города Тверь, где пол часа назад пассажирский поезд "Орел -- Санкт-Петербург" столкнулся с грузовым железнодорожным составом. Согласно официальному заявлению военных, которым принадлежал груз, состав перевозил авиационный керосин, но есть неофициальная и еще неподтвержденная информация, что это не керосин, а де... - тут к репортерше подошли два человека в штатском, грубо отобрали микрофон, после чего без всяких объяснений взяли её под руки, и оттащили от телекамеры, объектив которой закрыла чья-то ладонь.
Тем временем спасательная операция продолжалась. Вместе с парамедиками и МЧСниками по опрокинутым, и деформированным вагонам ходил человек лет сорока в штатском с четками в руках. Он находил людей среди уламков пассажирских вагонов и безошибочно указывал, кто из пассажиров уже умер, а кто - еще жив. Так как он был из ФСБ или другой тайной конторы, никто из спасателей не знал его настоящего имени и все звали его Господин Виктор.
- Господин Виктор, там седьмой вагон почти уцелел, не могли бы вы взглянуть? - спросил подошедший к поисковой группе МЧСник. Виктор закрыл глаза, и перебирая четки, простоял так секунд десять, после чего ответил:
- Хорошо, пошли. Ребята, в этих обломках живых нет - всех в мешки.
Не доверять чутью Виктора, на счету которого был не один десяток таких операций, не было смысла. Многие спасатели работали с ним и раньше, видели, какие чудеса делает этот экстрасенс, поэтому без всяких полагающихся медицинской инструкцией проверок начали паковать окровавленные и уже остывшие тела в черные целлофановые мешки, предварительно поискав документы, подтверждающие личность.
Седьмой вагон лежал на боку в десяти метрах от насыпи. Огонь в коридоре уже потушили, а на купейные отсеки он распространиться не успел, поэтому нужно было тщательно обследовать каждый. Взобравшись при помощи спасателей на вагон, а через тамбур - вовнутрь коридора, Виктор начал работать. Сканировать бездыханный полуобгоревший труп проводницы, находящийся в коридоре он не стал - и так видно, что острый железный предмет, вошедший в левый глаз, и вышедший в затылке, с жизнью несовместим. А вот в первом купе есть выживший.
- Откройте это купе, - скомандовал Виктор. МЧСники стали выполнять, но рукам отдвижная дверь не поддавалась, и только при помощи лома удалось её открыть. Перед взором спасателей открылась трагическая картина: разбитое окно, на сложенном столике возле него лежит мужчина, весь в крови, под огромным сундуком прижата пожилая женщина, а в противоположном углу, свернувшись калачиком, лежит девушка, на лице у которой лишь пара незначительных царапин.
- Мужчина еще жив, а этих двоих в мешки, - сухо приказал Виктор.
Женщина-парамедик, помогавшая доставать пассажиров, проверила у девушки пульс. Пульс не ощущался, но шея девушки была удивительно теплой.
- Господин Виктор, мне кажется - вы ошибаетесь! Она жива...
Виктор обернулся, подошел к девушке, которую осторожно держали на руках спасатели, и положил руку ей на живот, после чего ответил:
- Она мертва, ребенок внутри нее тоже. Креститься нужно, когда кажется!
- Ведьмак! - тихо огрызнулась женщина, когда экстрасенс отошел подальше.
Парамедики упаковали тело Иры в мешок, после чего спасательная операция продолжилась.
Тверской городской морг был до отказа наполнен трупами, и вечно пьяный патологоанатом Афанасьев с практикантом Филатовым не знали, за который браться в первую очередь. Где-то к полуночи привезли еще партию погибших, которые нужно было еще по холодильникам разложить. Взяв последний мешок на руки (трупы перевозили на каталке, но в УАЗе "буханке" их транспортировали штабелями), Филатов почувствовал, что он весьма легкий, и вроде как теплый. Практикант обратился к Афанасьеву.
- Дядь Миша, здесь, что, ребенок?
- С чего ты взял?
- Мешок какой-то легкий...
- Сейчас глянем, - Афанасьев отстегнул "молнию" на мешке, и их взору открылось румяное лицо красивой девушки.