А чего? Когда есть чем торговать и обмениваться, почему бы не поддерживать отношения к взаимной пользе? Разумеется, не забывая о старой мудрости, гласящей, что «человек человекообразному тамбовский волк», и о том, что палец в рот никому класть не надо, если не хочешь потерять всю конечность.
Короче говоря, если не хлопать ушами и едальником, сохраняя бдительность, мирное сосуществование вполне вероятно – пусть и без ратификации Гаагских и Женевских конвенций. Зачем нам эти конвенции, когда есть взаимная выгода и твердое слово хомо против не менее твердого слова мута? Хлопнули по рукам и вперед к дружбе народов.
Ну а на случай отдельных эксцессов можно и «стрелку забить» по нормам первобытного права с применением всех видов разрешенного вооружения, включая клыки‑саморезы, когти‑крючья и иные средства самообороны. Не зря же кто‑то из древних, живший, по слухам, еще до Третьей Мировой, однажды сказал: «Хочешь мира, готовься к войне, пока тебе кишки не выпустили»?
В общем, когда торговые связи стали укрепляться, «лесные» прорубили в чаще километровый проход, расчистив старую‑новую дорогу от деревьев и кустарников – благо, древесина в хозяйстве всегда пригодится. И получилось что‑то вроде просеки с частично сохранившимся асфальтобетонным покрытием – этакая местная дорога с претензией на магистраль районного значения. По крайней мере, телеги проходят даже в распутицу, не ломая осей и ступиц – а все потому, что корни выкорчеваны, камни убраны, а ямы регулярно засыпаются строительным мусором.
Вот по этой самой дороге сейчас продвигался небольшой обоз из трех груженых повозок. Под охраной, разумеется, продвигался. Всего в отряде было десять человек: десятник Егор ехал на фенакодусе, трое шли пешком, трое сидели на телегах, держа на коленях пищали, а еще трое управляли запряженными фенакодусами, выполняя роль возниц.
Вполне надежная охрана для проверенного маршрута и с учетом того, что местность контролируют нео из клана Дрыгга. Четыре года назад те заключили с «лесными» мирный договор, который худо‑бедно соблюдали и в драку не лезли. Зато чужаков чехвостили в хвост и гриву, выполняя роль пограничной службы. Что «лесным», естественно, было лишь на руку – уж лучше терпеть в «добрых» соседях более‑менее организованных мохначей, чем кучу разнокалиберных и невменяемых мутантов‑анархистов.
Обоз направлялся на встречу с караваном маркитантов. Договоренность была достигнута несколько дней назад, место встречи согласовано, груз подготовлен. Оставалось доставить его по назначению, избежав ненужных осложнений.
А они, разумеется, случаются. Это же Южное Тушино, считай, у черта на куличках. То жук‑медведь колобродит, то оголодавшего био нелегкая занесет – до Волоколамского шоссе всего ничего, вот и забредают ходячие железяки в поисках пищи. Совсем опустились некогда гордые био, любую падаль готовы жрать, как последние вормы…
Да еще слух на днях прошел, что где‑то в окрестностях Поле Смерти объявилось. Правда, из «лесных» его живьем никто не видел – так, сорока на хвосте принесла. Но… но жизненный опыт учил – лучше перебдеть, чем недобдеть.
Вот почему Егор, гарцевавший на фенакодусе во главе обоза, держал глаз и ухо востро. Даже разговаривать членам отряда запретил, потому что разговор рассеивает внимание и ослабляет бдительность. Оружие у всех тоже находилось, как говорится, на взводе. Просека‑то узкая, всего пять‑шесть метров шириной, из зарослей кто угодно выскочить может. Поэтому дремать нельзя.
Пока что меры предосторожности себя оправдывали – в том смысле, что врасплох отряд еще никто не застал. А лучник Степан даже изловчился подстрелить куропатку, которая себе на беду не вовремя вспорхнула с ветки. Вот Степан и среагировал – выстрелил машинально на шум и движение, так как держал лук и стрелу наготове.
Понял, конечно, что это куропатка, а не рукокрыл, когда вскинул лук. Но все равно спустил тетиву – «инстинкт охотника» называется. Да и лишняя тренировка не помешает. Вот если бы промазал, тогда пришлось бы лезть в чащу за стрелой – вместо наказания за недисциплинированность. А уж коли попал…
Степан попал, и сейчас куропатка валялась в телеге – будет чем заправить вечером похлебку. Поэтому Егор его ругать не стал – человек, можно сказать, проявил бдительность и профессиональное мастерство. А мог бы лясы точить и клювом щелкать – вот тогда бы Егор его взгрел за расхлябанность.
Впрочем, преодолели они лишь начальный и самый легкий участок пути. Сейчас обоз приблизился к неприятному месту, где просека делала резкий поворот направо. Четыре года назад вероломные нео устроили здесь засаду, захватив товар, который «лесные» везли на продажу в Мертвую Зону. Тогда погибло семь человек.
Собравшись с силами, «лесные» совершили в отместку набег на стойбище мохначей – перебили их добрую сотню, а вожака показательно четвертовали, отрубив конечности и голову. После чего новый вожак клана Дрыгг заключил с «лесными» мир, решив, что воевать с ними себе дороже.
С тех пор нео вели себя относительно прилично. Могли, конечно, по мелочи напакостить – не столько по злому умыслу, сколько из‑за вздорности характера, – но в открытое противостояние не вступали. И даже, в некотором смысле, охраняли границы лесного массива, выступая союзниками людей.
Так или иначе, поворот имел с тех времен недобрую славу. Вот и сейчас Егор показал рукой своим – мол, притормозите. После чего трусцой проехал немного вперед, высматривая дорогу за поворотом. И вдруг резко осадил фенакодуса, обнаружив завал.
Строго говоря, он увидел одно дерево, перегородившее проезд – старый толстый ясень, который, нельзя исключать, сам свалился на дорогу во время бури. Неудачно, конечно, свалился – так, что проехать на телеге не было никакой возможности, – но при этом, что называется, без злого умысла. Упал и упал сам по себе, что, в принципе, случается в лесу. Неприятно, но исправимо – делов на пять минут. Так Егор в первую секунду и подумал. А вот во вторую сильно напрягся.
Во‑первых, место уж больно памятное и при этом очень подходящее для засады. Во‑вторых, уж слишком точно и расчетливо этот ясень свалился – сразу за крутым поворотом, да еще так, что даже одинокому всаднику по краю не объехать.
Надо либо углубляться в чащу, либо спешиваться. Либо пытаться перепрыгнуть препятствие с разбегу, что для фенакодуса дело выполнимое. Но без предварительной разведки опрометчивое – можно ведь и в яму‑ловушку угодить.
В общем, посмотрел Егор на завал и крикнул:
– Стоять, парни! Оружие к бою.
Крикнул, потому что решил, что приближаться к дереву всем обозом нельзя. Если рядом с завалом неизвестные враги устроили засаду, то они только этого и ждут – чтобы отряд подставился под атаку. Кто знает, что у них там за оружие? Луки или арбалеты запросто могут быть. Дротики – тоже. А уж если огнестрел, тогда точно всех положат…
Егор задумался на несколько мгновений, размышляя: самому ли подъехать и осмотреть завал или послать кого из парней? Он – ближе и верхом, зато он и командир. Если с ним чего случится, тогда отряд окажется обезглавленным.
Наверное, лучше послать братьев: Демида и Игоря. Пусть глянут, что к чему. Если засады нет, то сразу и ствол в сторонку оттащат. Такие мордовороты вдвоем управятся, а у Демида, к тому же, еще и боевой топор, подрубит дерево, где надо…
Егор так и не успел отдать распоряжение, потому что из глубины чащи к обозу с разных сторон рванули нео. Не выдержали, значит, нервишки у мутов. А ведь неплохо задумали: подождать, пока хомо застрянут у поваленного дерева, и ударить им в спину. Вот и считай после этого мохначей тупыми обезьянами. Может, и туповатые малость, а соображают, как грамотно засаду устроить.
Фиксируя, как к нему во все лопатки несется черно‑бурый мутант с тяжеленным колуном дровосека, Егор успел подумать: «Дрыгговцы, еж твою! Вот тебе и мирный договор». И тут же выставил пику, готовясь встретить незваного гостя наконечником в харю. Но его опередил Степан, стоявший поодаль у первой телеги – спустил тетиву, и стрела вонзилась мохначу в грудь.
Тот притормозил, получив неожиданный «гостинец», но не упал. Покачнувшись, сделал вперед пару неуверенных шагов, пытаясь удержать на замахе колун. Что явно не понравилось когтистому скакуну Егора, уже и без того рывшему задними лапами землю.
Умный был фенакодус, не зря кличку «Лошак» получил. С ходу просек, что «поплывший» мохнач может нечаянно отоварить колуном не кого‑нибудь, а его лично – по груди или по ребрам. А эти места хотя и защищены у фенакодусов доспехами, но слабенько. Удар копья или арматурины защита из досок, обшитых кожей, еще выдержит, а вот колуна – нет.
Поэтому Лошак не стал церемониться – рыскнул в сторону косматого «викинга» и вмиг отгрыз ему лапу с колуном. После чего смачно выдохнул:
