Значит, писатель полагал, что случаи могут быть и худшие? Какие же?
Кажется, мы знаем ответ на этот вопрос.
Но не станем забегать вперед. Сами по себе ХВВ – мощная антиутопия, многое из которой начинает сбываться, а кое-что уже и сбылось прямо у нас на глазах. Не хотим утомлять читателя подробным перечислением. Одно только «чтобы было весело и не надо было думать» смело можно считать повесткой дня.
Однако ХВВ – антиутопия локальная, причем как в пространстве, так и во времени. Поясним, что это значит.
На страницах повести мир ХВВ сосуществует с миром набирающего силу Полдня. Попробуем с высоты наших дней смоделировать, как могла сложиться подобная ситуация.
Любое неравенство зиждется на трех китах: информация, вещи, элементарное жизнеобеспечение.
Информационный голод утолен уже в наше время. Считается (примем это на веру), что любой человек в почти любой стране имеет свободный доступ к информации – новостной, культурной, любой иной, причем из противоположных источников; также сняты барьеры на прямые и мгновенные коммуникации между людьми всех стран и континентов. Монополия на информацию не есть более привилегия власть имущих.
Вещи. Технология 3D-принтеров уже позволяет дешево изготовить, пока еще из пластмассы, любую вещь. Делаем шаг вперед – и вот имеем источник дешевых и разноообразных предметов быта.
Еще шаг вперед – и получение искусственных продуктов питания снимает проблему голода.
В этих условиях деньги начинают терять свойство овеществленной энергии, на первый план выдвигаются такие свойства личности, как жажда познания и творческие способности; человечество постепенно разделяется на тех, кому интересно строить и творить (там тоже нужны управленцы и руководители, кстати), и тех, кому надо, «чтобы было весело и не надо было думать». При этом первая часть динамично, хотя и через конфликты (АБС прямо намекают на ряд фашистских путчей) развивается и со временем приходит к идее Высокой теории воспитания, а вторая – закономерно затухает. Ведь в мире ХВВ – захоти даже АБС написать, в то время это было решительно невозможно, – должны процветать все пороки современного общества: однополые браки, идеология «чайлдфри» (для себя живем, какие дети?), а еще – грезогенераторы. И – слег. Современные виртуальные утехи, игромания – первые ласточки предсказанного писателями бегства от действительности из-за элементарной скуки. А еще экстремальные виды спорта (тоже знакомо, правда?) – в ХВВ у «рыбарей» в метро гибнет народу больше, чем в автокатастрофах, да и какие автокатастрофы при автоматизированных такси? И что имеем? Социум ХВВ тупо вымирает.
Итак, антиутопия АБС ограничена в пространстве (рядом набирает силы Мир Полдня) и во времени.
Но… гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
БН имел в виду мир ХВВ, как «лучшее из худшего» – во всепланетном масштабе.
А это совсем иное дело.
Общество ХВВ, по сути, капиталистическое и либеральное. А капитализм может развиваться или хотя бы стабильно существовать только в условиях превышения спроса над предложением. Поэтому он постоянно генерирует потребности. Новые потребности. Небывалые. От супер-пупер навороченных девайсов до «космического туризма». Или попроще: у скольких читателей этой статьи в ЖЖ стоит диаграммка «количество стран, которые я посетил»? Молчаливым укором – смотри, дружок, сколько ты еще НЕ посетил! Давай, наверстывай, трать денежки! Тоже создание потребности.
Кстати, многие советские фантасты очень хорошо осознавали проблему. Александр Казанцев, «Фаэты»: «Вместе с тем употребление заокеанских изделий было объявлено несовместимым с принципами крови. Владельцы Властьмании вздохнули облегченно: их барыши были ограждены». Это тоталитарная Властьмания, в «демократическом» Даньджабе проблема решалась тоньше. «Он <…> провел закон о старых вещах, подлежащих уничтожению (чтобы приобретались новые)». Казанцев понимал: беда, планета, как ее ни назови, долго не выдержит «гонки потреблядства». Ресурсы небезграничны, а надежды на то, что «ученые, как всегда, что-нибудь придумают»… Об этом чуть позже.
Еще в семидесятые годы Римский клуб пришел к выводу: при населении в двенадцать миллиардов человек (запомним и эту цифру), при общем потреблении, стремящемся к потреблению «золотого миллиарда», наступит планетарная катастрофа. Таким образом, мир ХВВ, «не самый худший вариант», все равно оказывается локальным во времени.
А что же худший вариант? Худший вариант описан другим великим советским фантастом, Иваном Антоновичем Ефремовым, в романе «Час Быка». Мы глубоко убеждены, что скрытый, но главный пласт романа – альтернативный (по сравнению с «Туманностью Андромеды») путь развития земной цивилизации. Не мог этого не понимать и БН.
Для доказательства обратимся к самому Ефремову. На дворе – 1970–71 годы.
«Думать, что можно построить экономику, которая удовлетворит любые потребности человека, тенденция к чему пронизывает всю западную (e.g. американскую), да и нашу, в вульгарном и буквальном понимании «каждому по потребностям», фантастику – это непозволительная утопия, сродни утопии о вечном двигателе».
«Поколения, привыкшие к честному образу жизни, должны вымереть в течение последующих 20 лет, а затем произойдет величайшая катастрофа в истории в виде широко распространяемой технической монокультуры, основы которой сейчас упорно внедряются во всех странах, и даже в Китае, Индонезии и Африке» (здесь и далее выделение мое. – Автор).
«В колоссальном количестве проблем и вопросов, стоящих перед наукой и техникой ближайших десятилетий, необходимо выбрать то, что послужит человеческому здоровью, новой научной коммунистической морали, отвернет всех от преклонения [перед] вещами – главного яда капитализма, поможет спасению и восстановлению погибающей природы. Иными словами – или наука и основанная на ней техника за ближайшие три десятилетия сделают решительный поворот к решению социальных, моральных и экологических проблем, и решению скорому, или она уже не будет нужна в ее настоящем виде при катастрофе, которая, по моему убеждению, наступит между 1998 и 2005 годами, если капиталистическая система общественных отношений будет продолжаться до того времени».
«Здесь опять важно обратиться к опыту тибетских и буддийских монастырей. Наблюдения индийских ученых показывают, что люди, прошедшие даже начальную подготовку в таких монастырях, имеют гораздо меньшую психическую утомляемость, способность к концентрации внимания и обучаемости. Притом это не заучивание телефонных справочников наизусть, а обучение целостным областям знания, умение делать логические выводы, обобщения и гипотезы. Очистить все от религиозной и мистической шелухи и использовать в современной науке и образовании».
Подытожим вкратце.
1. Главной опасностью для земной цивилизации Ефремов полагал установление на всей планете монокультуры западного (точнее – англосаксонского) типа.
2. Путь к выздоровлению – разумное сращивание технологической цивилизации Запада с мудростью Востока. Собственно, заключительная глава «Лезвия бритвы», «Мост Ашвинов» – финальный спор Ивана Гирина с высшими йогами – прямая декларация этой идеи.
Для полной ясности необходимо уточнить, что Иван Антонович понимал под фашизмом. Прежде всего – монопольное распоряжение информацией в интересах ограниченного круга лиц. Вспомним, по законам Великого Кольца ни одна цивилизация не имеет права на вмешательство в дела другой, кроме единственного случая: если обнаружено нарушение свободы информации.
2
А теперь перейдем, наконец, к Тормансу, держа в уме, что это никакой не Торманс, а возможный путь развития Земли.
Итак, в недрах космоса обнаружена населенная выходцами с Земли высокотехнологичная, но несовершенная цивилизация, тем не менее перешедшая «порог Синед Роба». Ефремов любил играть в анаграммы, «Синед Роб» наизнанку легко читается как «Ден [н] ис [Га] бор, Нобелевский лауреат и член Римского клуба (sic!), утверждавший невозможность «звездных войн» из-за ядерных самоубийств социально несовершенных цивилизаций. Кроме того, «орбитальные демографические профили экспедиции цефеян показали численность населения порядка пятнадцати миллиардов человек». На первый взгляд, в «Часе Быка» предлагается логичное обоснование инфернальности Торманса: «всепланетная олигархия наступила очень быстро из-за однородности населения и культуры». Действительно, звездолеты китайские, население, стало быть, – тоже китайцы, да и внешне китайцы, и мудрец Цоам (Мао Ц) поминается…
Но вглядимся пристальнее.
Социолог экспедиции Чеди Даан не может достоверно определить, из какого строя выросло современное общество Торманса. «Пока не ясно, явилось ли оно дальнейшим развитием монополистического государственного капитализма или же муравьиного лжесоциализма», – так начинает она свою лекцию, склоняясь к первой версии.
