Сопротивление есть ближайший момент преодоления одного объекта другим, причем оно есть начальный момент распределения сообщенного общего и положения относящейся к себе отрицательности, восстановляющей единичности. Сопротивление преодолевается, поскольку его определенность несоразмерна сообщаемому общему, воспринимаемому объектом и долженствующему сингуляризоваться в последнем. Его относительная несамостоятельность проявляется в том, что его единичность не обладает вместимостью для сообщаемого и потому разрывается последним, так как оно не может продолжаться в этом общем, как субъект, сделать оное своим предикатом. Насилие над объектом лишь с этой другой стороны есть нечто чуждое ему. Сила становится насилием таким путем, что она, как некоторая объективная общность, тожественна природе объекта, а ее определенность или отрицательность не есть та его собственная отрицательная {116}рефлексия в себя, по которой он есть нечто единичное. Поскольку отрицательность объекта не рефлектирует себя в себя в силе, и сила не есть его собственное отношение к себе, она есть относительно него лишь отвлеченная отрицательность, проявление коей есть уничтожение.
Сила, как объективная общность и насилие против объекта есть то, что именуется судьбою; – понятие, которое относится к сфере механизма. поскольку судьба именуется слепою, т.е. поскольку ее объективная общность не познается субъектом в ее специфическом своеобразии. Чтобы сообщить кое-что по этому предмету, должно сказать, что судьба живущего вообще есть род, который проявляется через прехождение живущих неделимых, свойственно им в их действительной единичности, как отличной от рода. Просто как объекты, живые существа, как и прочие вещи, находящиеся на низших ступенях, не имеют судьбы; то, что им противодействует, есть случайность; но они в их понятии, как объекты, внешни; поэтому чуждая им сила судьбы есть вполне лишь их собственная непосредственная природа, внешность и случайность, как таковая. Собственно судьбу имеет лишь самосознание, так как оно свободно и потому в единичности своего я есть просто в себе и для себя и может противостать своей объективной общности и стать чуждым ей. Но чрез самое это отделение оно вызывает против себя механическое отношение некоторой судьбы. Поэтому для того, чтобы последняя могла оказать над ним насилие, должна иметь место некоторая определенность против существенной общности, совершиться некоторое действие. Тем самым самосознание сделало себя чем-то частным, и это его существование, как отвлеченная общность, представляет собою вместе с тем открытую сторону для сообщения ему своего отчужденного от него существа; по этой стороне оно увлекается в процесс. Бездеятельный народ свободен от порицания; он погружен в объективную, нравственную общность и разрешен в ней без того, чтобы индивидуальность, движущая неподвижным, сообщила себе некоторую определенность во вне и некоторую отделенную от объективной отвлеченности общность, в силу чего однако и субъект становится чем-то отчужденным от своего существа, некоторым объектом, и вступает в отношение внешности против своей природы и в отношение механизма.
с. Продукт механического процесса
Продукт формального механизма есть объект вообще, безразличная целостность, в которой определенность положена. Так как тем самым объект вступил в процесс, как определенное, то с одной стороны с прекращением последнего результат есть покой, как первоначальный формализм объекта, отрицательность его определенности для себя. Но с другой стороны оказывается снятие определенности, как ее положительная рефлексия в себя, возвратившаяся в себя определенность или положенная целостность понятия и истинная единичность объекта. Объект, сна{117}чала в своей неопределенной общности, далее как частное, определен теперь, как объективно единичное, так что в нем снята та видимость единичности, которая есть лишь некоторая противополагающая себя субстанциальной общности самостоятельность.
Эта рефлексия в себя есть теперь, как оказалось, объективное бытие объекта, как одного, которое есть индивидуальная самостоятельность, – центр. Во-вторых, рефлексия отрицательности есть общность, которая не есть нечто противостоящее определенности, а определенная внутри себя разумная судьба, – общность, которая порознивает себя в ней самой, спокойное в несамостоятельном порознивании объекта и устойчивое в его процессе различение, закон. Этот результат есть истина и тем самым также основа механического процесса.
С. Абсолютный механизм
а. Центр
Пустое многообразие объекта теперь, во-первых, собрано в объективную единичность, в простое самоопределяющее средоточие. Поскольку, во-вторых объект, как непосредственная целостность, удерживает свое безразличие против определенности, то последняя дана в нем, как несущественная или как взаимная внешность многих объектов. Первая, существенная определенность образует собою, напротив, реальную средину между многими механически взаимодействующими объектами, чрез которую они замкнуты вместе в себе и для себя; она есть их объективная общность. Общность оказалась сначала в отношении сообщения, как данная лишь через положение; но как объективная, она есть проникающая, имманентная сущность объектов.
В материальном мире таково центральное тело, которое есть и род, и индивидуальная общность единичных объектов и их механического процесса. Несущественные единичные тела относятся между собою, как сталкивающиеся и давящие; такого отношения нет между центральным телом и объектами, сущность которых оно составляет; ибо их внешность уже не образует их основного определения. Их тожество с ним есть, следовательно, скорее покой, именно бытие в их центре; это единство есть их в себе и для себя сущее понятие. Оно (единство) остается однако лишь некоторым долженствованием, так как положенная вместе с тем внешность объектов не соответствует этому единству. Стремление их к центру есть поэтому их абсолютная не положенная через сообщение общность, оно образует собою истинный, подлинно конкретный, не извне положенный покой, в который должен возвратиться процесс несамостоятельности. Поэтому следует считать пустою отвлеченностью, когда в механике принимают, что приведенное в движение тело вообще двигалось бы по прямой линии в бесконечность, если бы оно не утрачивало своего движения вслед{118}ствие внешнего сопротивления. Трение или какая-либо иная форма сопротивления есть лишь явление центральности, последнее абсолютно возвращает к себе тело; ибо то, обо что трется движущееся тело, имеет силу сопротивления исключительно через свое единение с центром. В духовной области центр и единение с ним принимают высшие формы; но единство понятия и его реальности, составляющее здесь ближайшим образом механическую центральность, должно там считаться основным определением.
Таким образом центральное тело перестало быть простым объектом, так как в последнем определенность есть несущественное; ибо это тело обладает уже не только бытием в себе, но и бытием для себя объективной целостности. Оно может поэтому считаться неделимым. Его определенность по существу отлична от простого порядка или аранжировки и внешнего сочетания частей; как определенность, сущая в себе и для себя, она есть некоторая имманентная форма, самоопределяющий принцип, коему присущи объекты, и через который они связаны в некоторое истинное одно.
Но это центральное неделимое есть лишь такой средний термин, который еще не имеет никакого истинно крайнего; но как отрицательное единство целого понятия, оно разделяется на такие крайние. Или иначе: первоначально несамостоятельные, внешние себе объекты через возврат понятия определяются также к тому, чтобы быть неделимыми; тожество центрального тела с собою, которое есть еще стремление, поражено внешностью, которой, так как оно принимается в своей объективной единичности, сообщено это тожество. Через эту собственную центральность объекты, поставленные вне этого первого центра, суть сами центры для несамостоятельных объектов. Эти вторые центры и несамостоятельные объекты связаны вместе через этот абсолютный средний термин.