— Неужто взрослые мужики удирают от того, что где-то в доме пару раз хлопнула дверь? — скривила губы Лина.
— Да нет, уже не только дверь. В пустых комнатах играет музыка. Бьют часы там, где нет никаких часов. Маляр, работая в библиотеке, увидел, как двери открываются и закрываются сами собой. А потом еще эта история с плиточником…
— А с ним что стряслось?
— Он работал в ванной, — начал рассказывать Деклан. — Услышал, как кто-то вошел в спальню, подумал, что это я. Продолжая класть плитку, заговорил со мной. Задавал какие-то вопросы. Слышал, как кто-то — он думал, что это я, — ходит по комнате, но ответов не слышал, поэтому встал и вышел в спальню. Там никого не было. Дальнейшие события он связно изложить не смог, но, насколько можно понять, дверь в ванную вдруг захлопнулась у него за спиной, вспыхнул сам собой огонь в камине, а потом, он клянется, кто-то невидимый положил руку ему на плечо. В общем, когда я услышал его вопли и поднялся в спальню, мне пришлось соскребать его с потолка.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросила Одетта.
— Похоже, чем дальше продвигаются мои труды, тем сильнее и ярче проявляется… паранормальная активность, назовем ее так. Особенно сильна она там, где я меняю изначальный вид дома.
Лина замерла с вилкой в руке.
— То есть?
— Возьмем, к примеру, потолок. Лепнину на потолке я стараюсь восстановить как была, и даже там, где ее раньше не было, сохраняю тот же стиль. И там, где работает Тибальд, все спокойно. А вот в ванных комнатах все переделываю — и там черт-те что творится. Уж не знаю, кто или что обитает в этом доме, но его, похоже, чертовски раздражает, когда я начинаю что-то делать по-своему.
— Да, здесь есть над чем подумать, — заметила Одетта.
— Я уже подумал. Главная подозреваемая — Жозефина Мане. — Даже здесь и сейчас, среди звуков джаза и пузырьков шампанского в бокале ему на миг почудилось, что, стоило произнести это имя, как за спиной повеяло ледяным ветром. — Хозяйка Дома. Достаточно взглянуть на ее фотографию — и понимаешь, что с этой женщиной лучше было не спорить. И вдруг появляюсь я и начинаю перестраивать ее владения по своему вкусу!
— И ты готов с ней жить? — спросила Одетта и увидела, как решительно сжались его губы и выдвинулся вперед подбородок.
— Я готов жить в Доме Мане. Жить так, как считаю нужным. А если какой-то сварливой покойнице это не по нраву, это ее проблемы.
— Бабуля, — поинтересовалась Лина, откидываясь на спинку стула, — как ты считаешь, Деклан храбр, как лев, или упрям, как осел?
— Пожалуй, есть в нем и то и другое. Хорошее сочетание.
— Спасибо, но я себя не считаю таким уж храбрецом. Просто этот дом — мой. Так уж вышло. А наемных рабочих, которых с этим домом ничто не связывает, не стану винить за то, что они оттуда бегут, сверкая пятками. И все же, мисс Одетта, что вы об этом думаете? Я действительно схлестнулся с Жозефиной?
— Я думаю, что в Доме Мане противостоят друг другу две силы. Одна из них привела тебя в этот дом, другая хочет тебя изгнать. Вопрос в том, кто сильнее.
Открыв сумочку, она достала оттуда муслиновый мешочек.
— Возьми. Это для тебя.
— Что это?
— Маленькое домашнее волшебство. Просто носи в кармане. Не знаю, поможет ли, но точно не повредит. — Она с улыбкой подняла бокал. — Подумать только — пью шампанское на завтрак!
— Бежим со мной на Борнео — там вы будете купаться в шампанском!
— Милый мой, если я выпью еще чуть-чуть, то поймаю тебя на слове!
— Тогда закажем еще!
На всем протяжении завтрака — а завтракали они не спеша — Деклан без устали флиртовал с мисс Одеттой. Лина с радостью заметила, что щеки ее бабушки раскраснелись от удовольствия. Приятно было видеть ее в прекрасном расположении духа. Но еще приятнее было знать, что Деклан действительно умеет заботиться о других. Он не только добр, но и внимателен и чуток — любит радовать людей и знает, как это делается.
Внимательный, добрый, умный, храбрый, решительный. Богатый!
И говорит, что любит ее.
Лина считала, что неплохо изучила Деклана и может сказать с уверенностью: он не стал бы говорить так, если бы на самом деле не испытывал к ней сильного чувства. И это ее чертовски беспокоило. Особенно если знать, что ко всем перечисленным достоинствам Деклана относятся еще и честность, и непоколебимое упрямство, если, конечно, его можно считать достоинством.
А ведь она тоже могла бы в него влюбиться. Да что там «могла бы» — со страшной скоростью она мчится именно в этом направлении, хотя и пытается упереться ногами и затормозить, но куда там! От этого стремительного скольжения в неизвестность кружится голова и замирает дух.
Но что случится в конце пути?
Ясно одно: дороги назад уже не будет. Это она знала точно. Легко разорвать отношения, когда они ничего не значат — или значат лишь день-другой.
Но серьезные отношения меняют всю жизнь.
Уже изменили, поправила она себя. Началось с этого странного чувства неутолимой жажды, которое она испытывала в его присутствии. А еще с ним оказалось так легко и спокойно, что ей легко представить себя рядом с ним и в будущем — день за днем, год за годом…
Но он ждет обещаний, а она боится их давать.
«Вот еще! — сердито оборвала она свои размышления. — Ничего она не боится! Еще чего не хватало! Просто… не хочет. Не хочет, и все!»
Но, взглянув на Деклана, который в этот момент, к огромному удовольствию мисс Одетты, целовал ее в щеку, Лина испугалась — да, уже не было смысла себя обманывать, именно испугалась, — что рано или поздно отдаст ему все, чего бы он ни попросил.
Итак, он за ней «волочился». Деклану нравилось это южное словечко, наводившее на мысли о фруктовом лимонаде и танцах под звуки скрипки, о сиянии луны и прощальных поцелуях на пороге дома.
На протяжении всего марта лишь два предмета занимали его мысли, его время, его планы: дом и Лина.
Анализы, назначенные невропатологом, показали, что Деклан совершенно здоров — это он решил отметить, проведя весь день в антикварных магазинах.
Как-то вдруг началась весна: расцвели цветы, горожане перешли на легкую одежду. На улицах, звонко стуча копытами по мостовой, проносились лошади, запряженные в экипажи, столь любимые туристами.
Скоро, совсем скоро на город опустится летняя жара и воздух превратится в текучую патоку. Эта мысль напомнила ему о том, что кондиционеры в Доме Мане установлены в начале восьмидесятых, с тех пор они не работали. Кстати, может быть, все-таки поставить в комнатах вентиляторы?
Он шел по магазинам, как обычно, покупая по вдохновению, и осчастливил уже нескольких торговцев антиквариатом, когда взгляд его упал на вывеску с простым названием «Вчерашний день».
Внутри оказался чуть ли не целый музей мебели, ламп, статуэток, украшений и разного рода винтажных аксессуаров, а также три кабинки, плотно занавешенные шторками, где посетителям гадали на картах Таро.
Сначала взгляд Деклана привлекло кольцо. Кроваво-красный рубин и снежно-белый бриллиант сошлись на платиновом ободке, образуя две соединившиеся половинки сердца.
Едва он взял это кольцо в руки, как понял, что хочет его купить. Для Лины.
Быть может, глупо покупать обручальное кольцо сейчас, когда до обручения еще очень далеко. И настоящее безумие — хвататься за первое, что подвернулось под руку, не посмотрев другие, подходящие этому событию. И все же именно это кольцо он хотел надеть ей на палец. Что ж, дом по собственному капризу он уже купил — почему бы так же не поступить с кольцом?
— Я его возьму.
— Красивая вещь, — одобрила продавщица. — Повезло вашей избраннице!
— Вот и я пытаюсь ее в этом убедить.
— У нас есть еще очень симпатичные серьги, которые к нему подойдут. Ее камень — рубин? — спросила продавщица, показывая ему пару серег — рубиновые и бриллиантовые сердечки, пляшущие на длинных цепочках.
— Не знаю. — Впрочем, день ее рождения он уже выяснил у мисс Одетты. — Она родилась в июле.
— Точно, рубин. Вы угадали.
— И верно, угадал.
Он снова взглянул на кольцо. Легкий, едва ощутимый холодок пробежал по сердцу, словно кто-то прошептал ему на ухо: «Да, это для нее». Как будто на долю секунды перед ним открылось окно в будущее.
Деклан поднял сережку, всмотрелся в нее. Да, и эти серьги он просто видит на Лине так же ясно, как продавщица видит у него на лбу надпись крупными буквами: «Куплю все, что ты мне подсунешь!»
Что ж, южане умеют впаривать, но и янки не дураки поторговаться. Облокотившись о прилавок, Деклан заговорил о цене.
Когда сияющая улыбка продавщицы померкла, он понял, что на предложенной им цифре можно остановиться.
— Не хотите ли еще что-нибудь посмотреть?
— Да пойду. Мне и так уже… — Он остановился, когда, взглянув на часы, обнаружил, что стрелки их снова застыли на двенадцати. — Хотя, знаете, я бы еще посмотрел часы, карманные часы. А то мои что-то барахлят. Я сейчас много плотничаю — должно быть, пару раз попал по ним чем-то тяжелым.
