— Может, тебе помочь?
Она пригладила волосы.
— А что ты готов делать?
— Что скажешь.
Кто-то рядом, отпихнув его локтем, громогласно потребовал текилу и коктейль «Дикси». Лина потянулась за бутылкой.
— Вот что, стажер: убирать посуду со столов умеешь?
— Научусь.
— Рыжая официантка — Марсела. — Она кивнула в сторону зала. — Скажи ей, что сегодня ты у меня работаешь. Она тебе объяснит, что и как.
К полуночи Деклан не сомневался, что сгрузил в мойку уже несколько тонн грязной посуды; что же до опустошенных пепельниц — из их содержимого можно было сложить гору размером с Эверест.
А сколько раз его щипали и лапали! И с чего это у женщин такая страсть к мужским задницам? Видимо, этот вопрос стоит изучить сексопатологам.
Непристойным предложениям он и счет потерял, а о том, что какая-то толстуха пыталась усадить его к себе на колени, старался не вспоминать. Ощущение было такое, словно его придавила огромная подушка, насквозь пропитанная виски!
К двум часам ночи он сделал два открытия. Первое: вместимость человеческого желудка ограничена только толщиной кошелька. Второе: нет на свете труда тяжелее работы официанта!
Он получил шестьдесят три доллара восемьдесят пять центов чаевых, а одежду, которая была на нем, поклялся сжечь по возвращении домой.
Три часа ночи. Бар гудел по-прежнему. Теперь Деклан понимал: всю эту неделю Лина вовсе его не избегала, точнее, избегала, но по весьма уважительной причине.
— Когда ты закрываешься? — поинтересовался он, отвозя в кухню очередную нагруженную тележку.
— Работаем до последнего посетителя, — бросила она, разливая пиво из бутылки по стаканам.
— Последний посетитель? Неужто такое может случиться?
Лина рассеянно улыбнулась.
— В период карнавала они вымирают. Слушай, Дек, может, тебе лучше отправиться домой? Это еще на час, не меньше.
— Я останусь.
Он отвез грязные тарелки на кухню и вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как трое пьяных парней, а вернее, мальчишек пристают к Лине.
Она осторожно урезонивала их, но парни намеков не понимали.
— Ребята, если хотите дожить до Марди-Гра, вам стоит сбавить темп, — говорила она, ставя перед ними стаканы. — Надеюсь, никто из вас не за рулем?
— Еще чего! — Самый здоровый, в футболке с надписью «Университет Мичигана» и с целым километром бус на шее, придвинулся к ней вплотную. — М-мы в «Ройяле», тут через дорогу. Детка, п-пойдем с нами, а? У нас там джакузи есть…
— Спасибо, милый, очень соблазнительное предложение, но, сам видишь, у меня тут хлопот полон рот.
— А м-может, что другое в рот возьмешь? — И парень недвусмысленно взялся за молнию на ширинке. Его приятели заржали и заулюлюкали.
Деклан шагнул вперед, уверенным жестом положил руку Лине на плечо.
— Эй, парень, ты пристаешь к моей девушке.
Он почувствовал, как напряглось плечо Лины под его ладонью, а на физиономии бравого мичиганца пьяная похотливая улыбка сменилась злой ухмылкой.
«Быть может, — пронеслось в голове у Деклана, пока он разглядывал своего противника, — в обычной жизни этот парень — миляга. Может, он застилает свою постель по утрам и переводит старушек через дорогу. Но сейчас он вдрызг пьян, и разгорячен, и готов на все».
Словно подтверждая это, мичиганец оскалился:
— А т-ты ва-аще отгребись отсюда! Или, может, п-п-пойдем выйдем, разберемся?
— Послушай, приятель, — широко улыбнувшись, проговорил Деклан, — с какой стати мне с тобой драться, когда ты просто проявил хороший вкус? Она потрясающая, правда? Богом клянусь, если бы ты не стал к ней приставать, я бы счел тебя слепым и глухим!
— Я не слепой, т-твою м-ма…
— Разумеется. И за это нужно выпить! Милая, эти три порции запиши на мой счет.
Ошарашенный мичиганец только глазами захлопал.
— Т-ты… т-ты чего эт-то…
— Кстати, — небрежно проговорил Деклан, выуживая конфету из вазочки на столе, — у меня в твоем университете на кафедре английского языка двоюродная сестра работает. Эйлин Бреннан. Не знаешь ее?
— П-профессор Бреннан? — Злость словно стерли с лица парня — теперь мичиганец смотрел на Деклана с радостным удивлением. — А как же, она меня ч-чуть не завалила в прошлом семестре!
— Но все-таки не завалила? Повезло тебе, приятель, Эйлин дама строгая, я сам ее побаиваюсь. Выпьем за твое везение!
Только в пятом часу утра они вместе с Линой поднялись в ее квартиру над баром.
— А ловко ты утихомирил этих студентиков. Так ловко, что я, пожалуй, готова простить тебе «мою девушку».
— А ты и есть моя девушка. Просто пока еще этого не осознала. А со студентиками ничего сложного. Моя кузина Эйлин в Мичиганском университете прославилась свирепостью на экзаменах. Я не сомневался, что они ее знают.
— Иные на твоем месте принялись бы надувать щеки и играть мускулами. — Лина положила на стол ключи. — Вывели бы этого юнца на улицу и долго катались бы с ним в пыли, выясняя, у кого писька длиннее. — Она начала расплетать волосы, не сводя с него глаз. — Должно быть, дело в том, что ты юрист и умеешь находить компромиссы.
— Этому мальчишке, должно быть, года двадцать два, не больше.
— В январе исполнилось двадцать один. Я проверила у них документы, иначе бы не налила.
— Тем более. Я не дерусь с детьми. И потом, когда тебя бьют кулаками по лицу, это, знаешь ли, больно. — Он приподнял голову Лины за подбородок, всмотрелся в ее осунувшееся лицо. — Долгий был сегодня день, верно?
— У меня начиная со среды один сплошной долгий день. Спасибо за помощь, Дек. Ты отлично справился.
И не просто справился, добавила она про себя. Деклан удивил ее тем, что работал с полной отдачей и сразу вписался в обстановку и ритм ее бара. Очаровывал женщин, мужественно терпел грубые шутки и приставания, а опасную ситуацию разрешил не демонстрацией силы, а улыбкой и добрым словом.
Чем дольше она его знает, думала Лина, тем лучше понимает, сколько еще ей предстоит узнать.
Она достала из кармана конверт.
— Что это?
— Твоя зарплата.
— Господи, Лина, зачем мне деньги?!
— Я халявой не пользуюсь, ты работал — я плачу. — Она сунула конверт ему в руки. — Обойдемся без расписки. В бухгалтерию занесу потом.
— Гм… ну хорошо. — Деклан не стал спорить и сунул конверт в карман. Ладно, купит ей что-нибудь на эти деньги.
— А теперь — премия! — Она обвила его шею руками, прижалась к нему, прикусила его нижнюю губу, требуя поцелуя.
Он скользнул руками по ее талии, задержался на бедрах, а затем подхватил ее и поднял.
— Дадим отдых твоим усталым ножкам.
— О да!
Покрывая быстрыми поцелуями ее лицо, он понес ее в постель.
— Знаешь, что я с тобой сейчас сделаю?
Лина ощутила слабый прилив желания — усталость брала над ней верх, и больше всего она радовалась самой возможности оказаться в постели.
— Кажется, догадываюсь!
Деклан уложил ее на кровать, и Лина едва не замурлыкала от удовольствия — наконец-то она могла вытянуться и оказаться в горизонтальном положении. Деклан снял с нее одну туфлю.
— Я дам тебе то, о чем мечтают все женщины! — патетически воскликнул он, снял вторую туфлю и устроился на кровати рядом с ней.
Как ни была измучена Лина, но не могла не ответить шуткой:
— Подарочный сертификат из «Сакса»?
— Еще лучше! — Он провел пальцем по ее босой ступне. — Сеанс массажа!
— Что-о?
Улыбнувшись, Деклан принялся разминать ее ступню, один палец за другим, и с удовлетворением отметил, что глаза ее затуманились от наслаждения.
— М-м… Деклан, до чего же у тебя умелые руки!
— Расслабься и получай удовольствие. Салон мануальной терапии Деклана Фицджеральда пользуется мировой известностью. Кстати, еще мы предлагаем массаж всего тела.
— Кто бы сомневался!
Она расслабилась, чувствуя, как понемногу уходит боль. Руки его неторопливо двинулись от ступней к лодыжкам, и натруженные мышцы благодарно отзывались в ответ.
— А после карнавала у тебя выходные будут?
Она вынырнула из полудремы, тряхнула головой, пытаясь сосредоточиться.
— М-м-м… выходной у меня во вторник.
— Ох, как не скоро! — Он запечатлел поцелуй на ее колене. — А теперь давай тебя разденем…
Он расстегнул джинсы. Лина чуть приподнялась, давая возможность их стянуть.
— Что еще ты мне помассируешь, красавчик?
«Едва ли сама она сознает, — подумал Деклан, — что с трудом выговаривает слова — язык у нее заплетается от усталости».
Он положил руки ей на грудь — и, к его радости, Лина ответила немедленно: запустила руки ему в волосы и потянулась к нему губами. Деклан расстегнул и снял с Лины блузку, за ней последовал лифчик. Начал целовать шею и грудь — она выгибалась ему навстречу.
