– Ну что уставился, – тоскливо спросила она. – Ты хочешь жить с людьми, а я хочу летать. Что в этом плохого?
– Ничего, кроме того, что ни первое, ни второе невозможно.
Десире сунула ладошки в снятые белые туфельки и задумчиво переступала ими по ньетовым ребрам. На босой ступне белел пластырь – натерла ногу на репетиции.
Он осторожно накрыл ее руки своими и замер.
– Тощая макрелина. Плохо тебя хозяин кормит, гоняет наверное в хвост и гриву. Или что там у тебя... В хвост и плавники.
– На себя посмотри.
Белые, как одуванчиковый пух, прядки, падали ему на лицо и щекотали нос. Ньет подумал и чихнул. Светлые луны радужек плыли совсем близко, только руку протяни.
– Того нельзя, этого не можно, – капризно сказала девушка. – Не должно быть препятствий! Нет их, люди просто выдумывают, а потом всю жизнь бьются в четырех стенах.
– Разве вам плохо живется? В четырех стенах.
– А разве хорошо? Мать вон жрица искусства, известный режиссер, фу ты ну ты, а когда господин Илен изволили дать ей понять, что бракосочетаться не желают и бежали в белый свет, она к альханской гадалке таскалась, чтобы та его обратно приворожила. Кольцо бабкино отнесла и еще бусы.
– Господина Илена мне кажется надо бульдозером привораживать, – честно сказал Ньет, – И то, скорее всего не получится. Он только свои картинки любит.
– Ага, а мать по ночам в подушку плачет. Ты видел когда нибудь, чтобы фоларицы ваши плакали?
Ньет вспомнил фоларийских дев – злых, зубастых и с такими страшными шипами вместо спинных плавников, что приблизиться к ним должным образом можно было, только отрастив изрядную броню на груди и животе.
– В воде сложно плакать, – дипломатично заметил он. – Плохо заметно слезы.
– Не хочу, не хочу жить как люди, это как колесо крутится, поколение за поколением, одно и тоже, беконечно одно и то же...
– Могло бы быть хуже. Сейчас ты можешь сравнивать. А представь себе мир, в котором нет ни альфаров, ни фолари, ни полуночных. Только вы, люди, и ничего волшебного.
Десире помолчала.
– Да ну, ты какой-то бред несешь, – сказала она уверенно. – Так не бывает. Так и жить-то нельзя.
– Может и можно, чего не бывает.
– Лучше сразу умереть.
– Успеешь еще. Вы, люди, никогда по настоящему не станете свободны, у вас мозги не так устроены. Это альфары вас научили давным давно, что разум надо ограждать стеной, иначе потеряешь его.
– А вы?
– А мы неразумные, – ухмыльнулся Ньет. – Просто я стараюсь поддерживать приятный облик, чтобы тебе понравиться. Вот например один альфар считает меня противной жабой, и в чем-то он прав. Я могу быть жабой. А могу не быть. Мне все равно. Я выгляжу, как человек, только потому,что живу у человека, хотя он до сих пор не всегда помнит, как меня зовут.
– Зачем ты мне все это говоришь? – Десире убрала ладошки с его груди и села, обхватив колени. Причудливый ее наряд трепало теплым ветром, чаячьим крылом вспыхнули волосы.
– Чтобы ты не переживала, что человечка. Вы может не такие свободные, зато знаешь, что бывает с фолари, который слишком часто меняет обличья и отплывает далеко от берега и людей?
– Нет.
– Он становится морской водой. Просто запутывается и не может превратиться обратно. Надо чтобы рядом был кто-то. Уже долгое время мы существуем только в ваших глазах, Десире.
Он рывком сел и с беспокойством заглянул в светлые луны, густо обведенные черным.
Десире улыбалась.
– Как хорошо, – сказала она. – Значит ты будешь таким, каким я захочу.
8.
Рамиро посмотрел на собравшихся за столом.
Женщины безмятежно улыбались, хозяин дома сдвинул брови, молодой Макабрин кинул быстрый взгляд в окно, словно думая увидеть там машину с гербами корпорации "Плазма-Вран". Сэн Вильфрем задумчиво крутил в пальцах карандаш.
Юный Стрев вцепился в скатерть, так что костяшки пальцев побелели и лицо сделалось совсем уж восковым. Похоже, парень всерьез испуган – так выглядят дети, зная что сейчас войдет бука.
Рамиро ощутил беспокойство.
Шестое чувство, которое в свое время так хорошо помогало на передовой, безмолвно вопияло.
– Я прошу прощения, – сказал Агилар и поднялся. – Покину вас на несколько минут, выясню, что случилось.
Повернулся к двери, намереваясь выйти. Не успел.
Дролери – четверо, в темных комбинезонах – появились без разрешения, неслышно, как тени.
– Приветствуем, – отрывисто произнес один из них, светловолосый, с алой нашивкой на плече, неуловимо напоминающий Дня. Только волосы у него не лились по плечам ясным золотом, а сияли холодной платиной и были собраны в хвост. – Я – Сель.
– Сель, что за вторжение? – недоуменно спросил Ротгер. – Объяснитесь.
Он еще не понял.
Рамиро сжал в пальцах бесполезную вилку.
Дролери при исполнении называет свое имя. Плохо.
– Мой господин настоятельно приглашает вашего сына для дознания, – сообщил Сель. Руки его были пусты. – Просим содействовать.
Очень плохо.
На лице юного Агилара отразился не страх, что там – панический ужас. Надменное и недовольное лицо его исказилось и стало совсем обычным, лицом нашкодившего подростка.
– Папа...
– Господа, вы обезумели? – рявкнул Агилар старший. Звякнул хрусталь. Ахнула Игерна, прижав ладони к щекам. – Немедленно вон из моего дома!
Краем глаза Рамиро заметил, что Макабрин и Агилар обменялись быстрыми взглядами. Вот оно что, Ротгер уже принял решение и просто тянет время.
Пропасть, как неудачно...
– Извольте предоставить королевский указ. Вы нарушили неприкосновенность жилища высокого лорда! – чеканил Агилар. – Я не вашему господину присягал.
Рука его медленно-медленно тянулась к ремню с кобурой.
Рамиро сжал зубы. Он не понимал, что происходит, но знал, как опасны бывают дролери. Сель представился – значит он считает, что будут основания для мести.
Лара ошеломленно крутила головой, не зная, что делать, Рамиро нацелился уронить ее на пол, если она начнет паниковать и попытается выбежать.
Какого черта. Что это – чудовищная ошибка, провокация. или...
Или дролери больше не лояльны к королю Герейну.
– Стрев Агилар, следуйте за нами, – кошачьи глаза дролери не выражали ничего, кроме безграничного спокойствия. Со двора доносилось звяканье колокольчика и детские голоса.
Двое его подчиненных, словно происходящее их никак не касалось, встали по обеим сторонам двери, как герольды или стража.
Стрев уставился в тарелку.
– Нет.
– Мы не хотим жертв, – быстро сказал Сель.
– Проваливайте.
Тени. Четыре прекрасные, стройные, как ясени, тени у выхода из столовой гостеприимного дома. Союзники.
Они сорвались с места без предупреждения.
Сель неуловимым движением переместился к столу. Секунда, и он уже вздернул мальчишку на ноги, выворачивая руку. Вильфрем, не тратя времени на то, чтобы добраться до оружия, швырнул Селю в голову бутылку. Удар был сильным и точным, но тот уклонился еле заметным движением головы и отступил назад, прижав мальчишку к себе. Бутылка пролетела мимо, ударилась о стену и взорвалась, осыпав гостей алыми брызгами и мелким стеклом.
Улучив момент, Игерна и ее дочь, не сговариваясь кинулись к окну – как две ласочки. Мелькнул подол, кружево комбинации, стукнула раскрытая рама – и женщины исчезли за колышушейся занавеской. Рамиро заметил, что обе они были босиком.
Рамиро прижал к себе оцепеневшую от страха Лару, не давая ей сделать какую-нибудь глупость, прикрыл собой.
Макабрин вскочил и сильным пинком опрокинул стул под ноги второму дролери. Тот увернулся, налетел на пудовый макабринский кулак, ударился о стену. Сель сделал еще несколько шагов к двери, волоча обмякшего Стрева.
Во дворе послышались мужские голоса, видимо Игерна успела поднять тревогу. Сухо затрещали разрозненные выстрелы.
Агилар старший сохранял неподвижность, только глаза его метались от одного к другому, казалось беспорядочно.
Второй дролери тряхнул головой, словно отбрасывая что-то, плавным движением заступил молодому пилоту за спину, поймал за кисть, дернул.
Послышался сухой щелчок, Макабрин шумно выдохнул и рука повисла плетью.
В тот же миг Ротгер выхватил оружие, вскинул, выстрелил. Грохот, кислый запах сгоревшего пороха. Одновременно с ним стрелял Вильфрем, но один из посланников Врана выбросил руку вперед, резко, как хлыст. Темное мелькнуло в воздухе, раздался стук, Вильфрем обмяк на своем месте, уронив голову в чашу с крюшоном.
Дым начал рассеиваться, но дролери уже выбрались из комнаты, и, судя по реву мотора – выезжали с огороженной территории. Димар выбежал следом, терзая кобуру левой рукой. Агилар выскочил в окно вслед за женщинами.
Выстрелы участились, что-то грохнуло, похоже сорванная створка ворот. Ровно заныл удаляющийся шум мотора.