– Надеюсь, студентов арестовали за ношение холодного оружия? – спросил доктор Мэйфилд.
Заведующий кафедрой строительства покачал головой.
– Цепью махал полицейский. Зато ребятишки отметелили его на славу, – с удовольствием добавил он.
Но особенно расстарался Роджер в группах секретарш.
– Если так будет продолжаться, девочки не смогут успешно сдать экзамены, – сокрушалась мисс Дилл. – Их то и дело таскают с занятий на допросы. Знаете, как они после этого ужасно печатают. Можно подумать, у нас не колледж, а притон.
– Притон – это было бы здорово, – заметил доктор Борд. – Но газеты опять все переврали. И все‑таки статья на третьей странице что‑нибудь да значит.
Он достал номер газеты «Сан» и показал фотографию мисс Линчноул в чем мать родила. Снимок был сделан на Барбадосе прошлым летом. Внизу красовалась подпись: «СМЕРТЬ В ГУМАНИТЕХЕ: СТУДЕНТКА ИЗ ЗНАТНОЙ СЕМЬИ – ЖЕРТВА НАРКОТИКОВ».
– Да видел я газеты. Какой позор для колледжа! – обратился проректор к членам комиссии, которая вообще‑то собралась обсудить грядущий налет инспекторов Ее Величества, а теперь вынуждена заниматься новой напастью. – Я только хочу сказать, что это нетипичный случай и…
– Отчего же нетипичный, – возразил член муниципалитета Блайт‑Смит. – С тех пор как вы заняли этот пост, на колледж так и сыпятся неприятности. Могу напомнить. Сперва отвратительная история с преподавателем кафедры гуманитарных наук, который…
В разговор вмешалась миссис Болтанинг, которая как истая поклонница прогресса жила завтрашним днем:
– Что толку ворошить прошлое?
– Нет уж, поворошим, – настаивал мистер Сквидли. – Ведь должен кто‑то за это ответить. Мы как‑никак платим налоги и имеем право требовать, чтобы наши дети получили приличное образование.
– Сколько у вас детей в Гуманитехе? – фыркнула миссис Болтанинг.
Мистер Сквидли возмущенно сверкнул глазами:
– Чтобы мои дети учились в Гуманитехе? Через мой труп.
– Ближе к делу, – напомнил начальник управления по образованию.
– Куда уж ближе, – сказал мистер Сквидли. – А дело в том, что я работодатель и плачу не за то, чтобы свора пустобрехов‑недоучек сажала будущих рабочих вместо студенческой скамьи на иглу.
– Протестую! – кипятился ректор. – Во‑первых, мисс Линчноул училась не на рабочего, а во‑вторых, у нас преподают настоящие мастера…
– Ох и мастера! По этим мастерам психушка плачет, – вставил мистер Блайт‑Смит.
– Я хотел сказать, «мастера своего дела».
– Оно и видно. Недаром секретарь министра образования так настойчиво добивается, чтобы специальная комиссия расследовала, действительно ли кафедра гуманитарных наук. ведет пропаганду марксизма‑ленинизма. Какие вам еще нужны доказательства, что преподаватели никуда не годятся?
– Несогласна! Категорически несогласна! – наседала миссис Болтанинг. – Корень зла – сокращение ассигнований. Чтобы привить молодежи чувство ответственности, пробудить заботу о…
– Господи, да разве в этом дело? – буркнул мистер Скидли. – Если бы хоть половина придурков, которые тут работают, умели читать и писать…
Ректор многозначительно посмотрел на начальника управления по образованию, и от сердца у него отлегло. Пусть себе спорят, все равно никакого решения не примут. В комиссии всегда так.
* * *
В доме 45 по Оукхерст‑авеню Уилт беспокойно поглядывал в окно.