Комната была довольно большая, но так заставлена, что негде было повернуться. Массивный круглый стол и под стать ему тяжелые стулья, высокий буфет и широченный комод.
Включайте камеру! – крикнул капитан Соколовский.
У старшего лейтенанта все было наготове и застрекотала кинокамера, фиксируя на пленке обстановку, места, происшествия. Технический эксперт сначала отснял общий вид комнаты и затем каждый отдельный предмет.
Старший инспектор милиции и следователь. прокуратуры методически осматривали место происшествия. В первую очередь потолок, затем стены, пол и каждый предмет в отдельности. Шаг за шагом двигались они по кругу, постепенно приближаясь к середине комнаты.
Следователь Трубек изучал содержимое комода. Белое, по виду совсем недавно глаженное белье в ящиках было все переворошено и помято.
– Похоже, здесь здорово порылись, – проворчал он себе под нос.
Судебно‑медицинский эксперт приступил к осмотру трупа. Убитая лежала на спине. Врач снял с ее головы подушку. Лицо жертвы представляло собой кровавое месиво. Геновева Щепис с криком ужаса выбежала из комнаты. Майга Страуткалн брезгливо отвернулась.
– Шесть‑восемь ударов тяжелым тупым предметом, – констатировал эксперт. – По всей вероятности раздроблены кости черепа.
– Когда наступила смерть можете сказать? – спросил капитан Соколовский.
– Примерно неделю тому назад.
– Вполне возможно, – согласился Соколовский. – Но неужели никто во всем доме ничего не видел, не слышал? Где соседка?
Сержант привел Геновеву Щепис. Она уже успела запереться в своей комнатушке.
Соколовский показал на кровать.
– Когда вы ее видели последний раз?
Геновева молчала. В конце концов с трудом произнесла:
– В среду. На прошлой неделе. Я стирала на кухне, дверь была открыта. Лоренц, наверное, в лавку пошла, у нее был в руках бидон. Больше не видела.
– В тот вечер крик не слышали? – задал вопрос Трубек. – Или, может, на другой день?
Геновева отрицательно покачала головой.
– Я слыхал, – неожиданно раздался хриплый голос.
Все оглянулись. У двери стоял дворник и мял в руках фуражку:
– Когда это было? – спросил следователь.
– В прошлый четверг… Ко мне аккурат свояк приехал. Сидели за полночь. Он как раз собрался идти домой, как наверху кто‑то закричал страшным криком. И жена тоже слышала. Еще сказала: «Небось Геновева опять со старухой Лоренц схватилась».
– В четверг? – Соколовский поглядел на судебно‑медицинского эксперта. – Восемь дней.
Врач утвердительно кивнул.
– Очень может быть.
Капитан повернулся к Геновеве.
– Где вы были в четверг ночью?
– Дома. Ночью я всегда дома.
– И вы утверждаете, что ничего не слыхали?
– Бог свидетель, ничегошеньки не слыхала. Может, за полночь что и было, да я сплю крепко.
– Странно!
– Что и говорить, – согласился Трубек.
Он исследовал с помощью лупы обои над кроватью. Из курса криминалистики Трубек знал, что брызги крови на вертикальных поверхностях могут иметь различную форму: Так, например, пятнышки, смахивающие на головастиков е задранными хвостиками, свидетельствуют о том, что капли падали под углом сверху вниз. Однако эти мелкие темные пятнышки по большей части походили на маленькие, перевернутые наоборот парашютики и цилиндрики.
– Н‑да, кровь брызнула снизу вверх, – пришел к заключению молодой следователь. – Можно предположить, что пострадавшей наносили удары, когда она была в лежачем положении.
– А вот и предмет, которым били, – отозвался Соколовский. – Тупой и тяжелый.
За шкафом валялся измазанный кровью кирпич.
– Как по‑вашему, доктор?
– Вполне возможно, – согласился эксперт. – В ранах я обнаружил крупинки кирпича.
Соколовский удовлетворенно потер руки – вот и найден конец ниточки. Пока она еще очень тонкая, но тем не менее нить.
– Шамиль, будь ласков, сфотографируй на память этот драгоценный камушек. И упакуй как вещественное доказательство.
Трубек почесал за ухом.
– Да, но откуда тут взялся кирпич?
– Бес его знает, – пожал плечами Соколовский.
– У нее керосинка всегда стояла на кирпиче, – заметила Майга Страуткалн.
– Вы это знаете точно? – повернулся к ней капитан.
– Да, – подтвердила Страуткалн. – Я много раз бывала по вызову у Лоренц и говорила ей, чтобы не держала керосинку в комнате, а вынесла на кухню. Но больная упрямилась: так ей было удобней.
Соколовский посмотрел, как технический эксперт аккуратно запаковывает кирпич в коробку из‑под торта.
– Ну так, – негромко сказал капитан Трубеку, отозвав его в сторонку. – Давай присмотримся к фактам, как говаривала моя дорогая тетушка, глядя в газету. Мистер Икс явился безоружным. Отсюда вытекает, что убийства он заранее не замышлял. За этим круглым столом состоялись дружеские переговоры. Предположим, о предоставлении долгосрочного кредита. Однако в ходе дебатов возникли разногласия по какому‑то пункту, допустим, по поводу размеров суммы. Это привело к конфликту, и одна сторона нанесла удар другой стороне вот этим кирпичом. Нам же остается только выяснить несущественную деталь – кто был этот таинственный посетитель.
Тру бек запустил пятерню в свой лохматый чуб.
– Я бы не стал торопиться с подобной версией, – задумчиво протянул он. – Ив особенности потому, что жертва в момент убийства находилась в постели.
Старший лейтенант с ехидцей заметил:
– Молодец, Борис! Вот видишь, Виктор, что значит учиться в институте.
Но не так просто было сбить с панталыку бывалого капитана.
– А это и не версия, а рабочая гипотеза, – уточнил он и перенес все внимание на раскрытый платяной шкаф. – Товарищ Страуткалн, вы не припомните, вся ли здесь одежда, которую вам случалось видеть на убитой?
Врач подошла к шкафу и стала нехотя перебирать висящие на плечиках платья, кофты и прочие вещи.
– Трудно сказать. Я тут не вижу зимнего пальто. У Лоренц было коричневое, с воротником из цигейки. Нет синего костюма и зеленого шерстяного платья, в котором она ходила в поликлинику.
– А не было ли у Лоренц драгоценностей? – поинтересовался Соколовский. – Вы у нее ничего такого не замечали?
– Не имею ни малейшего представления. Напротив, по‑моему, Лоренц жила очень скудно. Как‑то раз жаловалась, что даже на лекарства не хватает денег.
– Тем не менее имела счет в сберкассе. – И инспектор вынул из шкафа серую книжечку. – Сто сорок девять рубликов…
В этот момент шкаф шевельнулся и начал медленно двигаться к середине комнаты. Соколовский и Страуткалн отскочили в сторону.
– Помогите! – раздался за шкафом голос Трубека. – Или хотя бы не стойте на дороге. Здесь есть дверь в другую комнату.
Соколовский потрогал полоски бумаги, которыми были заклеены щели в двери.
– Придется сделать экспертизу.
– А это что за чудеса! – эксперт выудил из‑под шкафа листок тетрадной бумаги с нарисованными на ней черепом и перекрещивающимися костями.
Соколовский взял бумажку.
– Тайны тысячи чертей и одной ведьмы. Детективный роман в четырех частях. Не хватает только подписи «Фантомас», и сразу стало бы ясно, кто убийца.
– Это она, сама старуха Лоренц, рисовала, – тут же стала плаксиво оправдываться Геновева Щепис. – Она мне всегда под дверь подсовывала такие картинки.
– Очень романтично, – посочувствовал капитан. – А вы на чем же отыгрывались? Что ей подсовывали вы? Быть может, вот это? – И он поднял с пола окурок папиросу.
Технический эксперт взял находку пинцетом, – Визитная карточка, нетипичная для женщины. Прикус скорей всего мужской. В лаборатории уточним.
– Вот, я все‑таки нашел роман. – Трубек протянул. Соколовскому книжку в желтом переплете.
– «Катапульта», – прочитал инспектор вслух. На титульномлисте стоял штамп библиотеки. – Здорово!. Оказывается, старушку интересовали актуальные проблемы современной молодежи. Как вам это нравится доктор? Василий Аксенов.
Страуткалн стояла возле комода и разглядывала хобот металлического слоника..
– Сомневаюсь, – смущенно отозвалась женщина. – Вряд ли она много читала. Моя пациентка жаловалась на зрение.
– Оригинальная штучка, – Трубек взял слоника и тщательно, осмотрел со всех сторон.
– Антикварная вещица, – заметила Майга Страуткалн, – Слоник всегда стоял вот тут на комоде. Но, помнится… у него был отломлен хвост. А этот цел и невредим.
– Может быть, снова отрос, – пошутил Соколовский. – В природе разные бывают чудеса. А теперь, товарищ следователь, напишем протокол осмотра места происшествия. Садись, Борис, тут ведь начальник ты.
5
Голубой «Запорожец» резко затормозил у здания суда. Майга Страуткалн, в нетерпении ожидавшая мужа, подбежала в машине.
– Где ты был так долго, Эдвин? Сейчас тебя вызовут!
Эдвин Страуткалн с невозмутимым спокойствием оглядел себя в зеркальце, провел расческой по белокурым волосам и разгладил брови. Высокий лоб, прямой, с небольшой горбинкой нос и глубоко посаженные, искрящиеся глаза давали ему повод считать себя интересным мужчиной. Он неторопливо вышел из машины, тщательно запер дверцы и направился к парадному.