- Рвануть на орбиту рванули, авторойкосмическойскоростине
набрали, вот и сдохли в самый интересный момент...
- Но у Паши-то дела, я так понимаю, не в застое?
-Нетослово.-Насейразвголосеплечистогозвучалосамое
натуральнейшее, без тени холуйства, почтение. - Павел Иваныч и пишется Павел
Иваныч, поскольку мозги имеет драгоценнейшие.Ябыпоменялсяпорецепту
профессора Доуэля...Все,приехали.Грядетвоссоединениеродственников,
по-еврейски, кажется, алия. Или не алия, кто ихтамразберет...Вобщем,
лобызнешься. В переносном смысле, понятно, ибо босс не сентиментален...
- Я тоже.
- Вот и ладушки.
Онвыпрыгнул,вмиграспахнулворота,провелджиппоширокой
бетонированной дорожке к крыльцу двухэтажного шлакоблочного особнячка. С той
же проворной ловкостью выпрыгнул из машины, бросил мельком:
- Выходить не вздумай, кобель глотку вырвет. Сейчас вернусь, проведу, - и
быстрым шагом направился запереть ворота.
Петр покосился вправо - метрах в трехотмашиныстоял,чутьнаклонив
голову и прижав уши, неведомо откуда вынырнувшийвосточноевропейскийовчар
устрашающих габаритов,смотрелнаджипстерпеливойнадеждойлюбителя
человечинки.
- Выходи, - плечистый распахнул дверцу. - Черт, стоять смирно!
Едва Петр выпрыгнул, огромный, не менее восьмидесяти сантиметров вхолке
Черт повел себя странно - настороживуши,всмотрелся,неуверенноуркнул,
потом даже попятился, склонил голову, утробно заворчал, встал как-тобоком,
затоптался.
- Ох ты, я и не подумал... - расхохотался плечистый. - И ведь точносбил
ты с толку нашу зверину... Вон как недоумевает... Черт, это кто?-смеялся
он, тыча пальцем в Петра. - Это не хозяин, это - как две капли... Вот,вот,
сбит с панталыку... Комедия. Соображает что-то, а допереть до сутисобачьим
воображением все же не может. Черт, это кто?
- Хватит, - недовольно сказал Петр. - Кинется еще...
- Не бзди, он у нас ученый... Черт, место! Все. Пошли.
Он первым направился к крыльцу -высокому,основательному,сковаными
черными перилами иостроконечнойзеленойкрышей,явноскопированнойсо
старых русских теремов. Уверенно распахнул дверь, провел в широкий коридор:
- Бросай фуражку на крючок, сымай ботинки, у нас тут ковры повсюду...
- Сюда?
- Ага. Чемоданчик поставь, не упрут... Пошли.
С шутовской предупредительностью распахнул перед Петромпоследнююдверь
слева. Обширная комната, от пола до потолка отделаннаятемнымидеревянными
панелями. Камин посередине стены. Огромная кабанья голова таращится со стены
желтыми стеклянными глазищами. Огромный телевизор. Бильярдный стол.Высокие
вычурные кресла вокруг массивного стола.
- Ну, здорово, братан...
Человекаслабонервного,окажисьоннеподготовленнымсвидетелемэтой
сцены, могло бы и ощутимо встряхнуть. А ужобиндивидууме,находящемсяв
преддверии белой горячки, нечего и говорить - таковойвмигиосновательно
поехал бы рассудком, достаточно вспомнить кое-что из прошлого.