- Зрятыэто,мнестольконатащиливсего...
Садитесь. Что тебе доктор наговорил? Катя, со мной в порядке... ну, почти.
Она сидела напротив с тем же трудноопределимым выражениемнапрекрасном
личике - то ли плакать собиралась, толисовсемоблегчениемвздохнуть.
Наденька, на ленинский манер засунувбольшиепальцывкармашкисветлого
пиджака, прохаживалась по обширной палате и. судя по всему, чувствовала себя
абсолютнонепринужденно,вотличиеотскованносидевшихвзрослых
индивидуумов. Пощелкалапальцемпоэкранутелевизора,потрепалаобивку
кресла:
- Рада вас видеть в добром здравии, папенька.Медсестричкитутувас,
надо сказать, впечатляющие. Из "мисок", поди, набирали?
- Надежда!
-Катя,даоставьтыее,-сказалПетр,внезапноощутивприлив
уверенности. - Пусть дите порезвится. И не смотри ты на меня так трагически,
я тебя умоляю. Все в порядке. Местами чуточку отшибло память, но восновном
- бодр и свеж. Ну, улыбнись.
Она попыталась улыбнуться - кое-как получилось.
- Ого! -бросилаНаденькаунегозаспиной.-Разговорпринимает
романтический оборот... Может, мневаспокинутьначасок,покавытут
пообщаетесь? Маменька, папенька по тебе определенностосковались,вонкак
глазищами пожирают...
Катя отчего-то легонько покраснела. Петра и самого бросило в жар -черт,
до чего глазастое дите...
- Все нормально, Катя, - сказал он как могсолиднее.-Завтраобещали
выписать.
- Вот радость-то... - тихонько пробурчала за спиной Наденька.
"А ведь у Пашки, сдается, непростые отношения с этим киндером, -подумал
Петр. - Отголоски чувствуются. Впрочем, это уже и не киндервовсе,девушка
прямо-таки, четырнадцатилетние нынче - существа акселерированные".
- Не язви, Надежда, - сказал он, не оборачиваясь. - Обамыстобойне
подарки, не отмахнуться от этого факта... что ж делать? Сосуществовать...
- Положительно вы, папенька, помягчели кближним...-бросиладерзкая
отроковица.
- А иди-ка ты погуляй, дитя природы, - сказал Петр. - Там,изкоридора,
проспект видно, машины ездят и людиходят,пейзаж...Давай-давай,намс
матерью поговорить нужно.
- В самом деле, Надя... - обрадованно подхватила Катя.
- Слушаю и повинуюсь, - фыркнула девчонка, исчезая за дверью.
Петр вздохнул не безоблегчения.Катяпорывистовстала,переселана
широкий подлокотник его кресла и крайне осторожно попыталась его потрогать.
- Глупости, - сказал он,замираяотприкосновениятеплыхладоней.-
Ничего не сломано, ничего не разбито. В памяти только провалы там и сям,но
это пройдет, образуется...
- Врач мне подробно объяснял... Господи, ну зачем тебя туда понесло...-
Она отстранилась, оглядела его, прижалась к плечу,прильнула,засыпавего
лицо распущенными волосами. - Неделю к тебе не пускали, я думала, ониврут,
что все нормально, всякое передумала.