Эдриан отвел взгляд к двери, которую закрыл Джим.
— Как могло что-то настолько… серьезное произойти так быстро?
Джим вернулся в собственное прошлое, на кухню, которую так хорошо помнил, к кровавой сцене, которую никогда не забудет: его мать, умирающая в луже собственной крови, говорит ему бежать как можно быстрее, как можно дальше…
Он прекрасно понимал, какую боль сейчас испытывает Эдриан, ужасное осознание того, что опоры, не дававшие рухнуть твоим небесам, на самом деле сделаны из бумаги, а не из камня.
— Взрывы случаются, время от времени.
На какое-то время воцарилась тишина, а затем по полу раздался шаркающий звук. Пес, по большей части остававшийся в стороне, полз к Эдриану, и, добравшись до парня, сел на его солдатский ботинок, положив голову ему на колено.
— Я не псих, — наконец, сказал Эдриан. — Я не… такой.
Это изменится, подумал Джим. Вопрос только в том, когда.
— Останься здесь, с ним, — сказал Джим. — Я должен вернуться на поле. Не хочу, чтобы ДелВеччио был сам по себе.
— Да… хорошо. — Эдриан наклонился и поднял Пса. — Хорошо.
Ангел подошел к дивану и сел на него, положив животное на колени, не отрывая взгляда от двери на чердак.
— Позвони мне, — сказал Джим, — и я сразу же вернусь.
— Ладно.
Боже, Эд напоминал неодушевленный предмет, который дышал. И последней мыслью Джима стало то, что Девина играла с огнем. Эдриан очнется от этого ступора… и заставит ее заплатить сполна.
Закрыв дверь, Джим остановился, чтобы прикурить сигарету, и посмотрел на небо. Над гаражом кучились облака, и он понял, что ищет в них какой-то образ или знак.
Но не получил их.
Джим докурил «Мальборо» и, когда он уже собрался уйти, услышал, как в квартире включилось радио.
А капелла. Бон Джови. «Вспышка славы[104]».
Как удачно.
Джим взмыл в воздух, следуя за сигнальным огнем — ДелВеччио. И на полпути к своей цели он понял…
У него не было радио.
Глава 28
— Стой, давай помогу.
Рэйли приняла устойчивое положение между двумя глыбами размером с кресло с подголовником, и, наклонившись, протянула руку.
— Спасибо, — сказал Век, взглянув на нее.
Их ладони встретились, они пожали руки, а потом Рэйли отклонилась, всем своим весом пытаясь поднять его. Даже с точкой опоры, поднимать Века — все равно, что вытягивать машину из канавы, и она прекрасно осознавала, что если он не подпрыгнет, КПД[105] будет равен нулю.
Когда он присоединился к ней на плато, они огляделись. Вот уже несколько часов они работали на длинном склоне карьера, светя фонариками в мелкие пещеры и нависающие скалы. Офицеры поисково-спасательного отряда бились над крутой стороной, а другие полицейские из отдела были далеко слева или ходили по кругу с собаками. Минуты шли медленно, мучительно, размеры пространства, которое им нужно обследовать, подавляли ее.
И скрытность с Веком, не сказанные слова не помогали.
Боже, она ненавидела все это. Особенно тот факт, что они пытались найти тело молодой девушки.
— Здесь еще одна пещера, — сказала она, спрыгнув со скалы и приземлившись на илистый грунт.
— Была здесь раньше? — спросил Век, встав рядом с ней. Как обычно, на нем было недостаточно одежды…
Так, нужно перефразировать, подумала она: Как обычно, он был недостаточно тепло одет, обувь подходила для офиса, но не для улицы. Но ему, похоже, было все равно: хотя его туфли, несомненно, уже никуда не годны, а черная ветровка колыхалась на ветру как клочок бумаги, он не сдавался, будто чувствовал себя весьма комфортно.
С другой стороны, они работали до пота.
Стоп, какой был вопрос…?
— Как и большинство, я всегда знала о карьере. — Она взглянула на обрыв. — Но приехала сюда впервые. Боже, будто из земли вырвали огромный кусок дерна.
— Безумно огромный.
— Говорят, он появился от ледников.
— Либо так, либо Бог решил сыграть в гольф, а лунка, в которую он целился, находится в Пенсильвании.
Она засмеялась.
— Я бы поставила на доисторический лед. Вообще-то, он лишь называется «карьером»… он никогда им не был — только похож на него.
Они преодолели еще один валун, вновь спрыгнули и направились к темной пасти пещеры, которую заметила Рэйли. Она выглядела больше тех, в которых они уже побывали, и вблизи вход в нее казался достаточно высоким, что пройти, не наклоняясь… но плечи Века ни за что не пролезут в него, если он не повернется боком.
Они посветили внутрь фонариком, но там были лишь скалистые стены, грязный пол и, Господи всемогущий, вонь. Сырой, затхлый смрад. Они все пахли одинаково, словно у этого места был один-единственный аромат тела.
— Ничего, — сказала она. — Но я не вижу конца.
— Пропусти, я зайду дальше.
Прекрасный момент заявить, что она — современная женщина, и сказать «Черта с два, я сама об этом позабочусь». Но одним небесам известно, что там таилось, а она не являлась большой любительницей летучих мышей. И медведей. Как и змей. А также пауков.
Свежий воздух — единственное место, где она вела себя, как любая девушка.
Когда она отошла в сторону, Век повернулся и влез в узкое пространство. Его грудь едва пролезла, что напомнило ей о том, как много она знала о его теле.
Отвернувшись, Рэйли попыталась определить следующую цель. Отчаянно.
— Ничего, — пробормотал Век, выйдя из пещеры и нарисовав на камне «Х» красным баллончиком.
— Подожди, у тебя… — Она встала на носочки и убрала из его волос паутину. — Вот, так намного лучше.
Век поймал ее за руку, когда она собралась отвернуться.
Рэйли дернулась от неожиданности и быстро огляделась, но он сказал:
— Не волнуйся, нас никто не видит.
Наверняка так и было: они стояли внизу, между тремя массивными камнями. Но едва ли это хорошая новость, потому что уединенность — не то, что им нужно. А прожекторы, сцена, мегафоны у лица — в самый раз…
— Слушай, я знаю, это неуместно, — прошептал Век голосом, от которого ее сердце забилось еще быстрее. — Но та хрень, которую сказал Кронер… что он знает меня?
Рэйли с облегчением выдохнула. Слава Богу, он говорит не о них.
— Да?
Век отпустил ее и прошелся по кругу. Затем достал сигарету, прикурил и выдохнул дым в противоположную от нее сторону.
— Думаю, на каком-то уровне, именно это пугает меня больше всего на свете.
Чувствуя себя дурой из-за испуга, Рэйли прислонилась к нагретому солнцем склону глыбы.
— Что ты имеешь в виду?
Век посмотрел на небо, тень его сильного подбородка упала ему на грудь, из-за чего казалось, что из туловища поднимается темная арка.
— Рыбак рыбака…
— Ты действительно думаешь, что пытался убить его, — тихо произнесла она.
— Слушай, это прозвучит бредово… но мне кажется, что отец всегда со мной. — Он приложил руку к груди, прямо на черную тень. — Есть… нечто, оно — часть меня, но не я. И я всегда боялся, что оно вырвется наружу… — Век, выругавшись, оборвал себя. — О боже, ты только послушай эту чушь…
— Это не чушь. — Когда Век взглянул на нее, она посмотрела на него в ответ. — И ты можешь поговорить со мной. Никаких осуждений. Больше никого, кроме меня. Если только ты не нарушил закон.
Его губы изогнулись в горькой улыбке.
— Я не сделал ничего, из-за чего меня можно арестовать. Хотя, я действительно задумывался, правда ли это в случае с Кронером в том лесу.
— Ну, если ты боишься, что похож на отца, а перед тобой настоящая кровавая баня и ты ничего не можешь вспомнить… это неудивительно.
— Я не хочу быть таким, как он. Никогда.
— Ты не такой.
— Ты меня не знаешь.
От его серьезного лица по ней пробежал холодок, хотя ноги были сухими и теплыми, а на ней была парка и перчатки. И Век был так уверен, что он для нее всего лишь незнакомец, что она задумалась, почему эта несомненная истина не остановила их вовремя прошлой ночью. Но, с другой стороны, секс и сексуальное влечение всегда заставляют чувствовать близость, когда на самом деле это лишь трение двух тел друг о друга.
Как много она действительно знала о нем? Не больше, чем было в его досье на работе.
Но в одном Рэйли была уверена: он точно не навредил тому человеку.
— Тебе нужно поговорить со специалистом, — сказала она. Несомненно, с таким отцом не обошлось без последствий для психики. — Сбрось эту ношу со своих плеч.
— В этом и проблема… она внутри меня.
Что-то в его тоне заставило тот холодок вернуться… усилившись в десятикратном размере. Только сейчас Рэйли лихорадочно думала.
— Послушай меня, тебе нужно выговориться.
Он снова обратил взгляд к ярко-голубому небу с тающими полосами облаков.
— Я почувствовал облегчение, — сказал он, спустя мгновение, — когда вчера ночью ты ушла так быстро.