— Просто обдумываю одну проблему. — Она опустила глаза и потерла носки своих туфель один о другой. — Мне надо решить, что делать. Но любое мое деяние может вызвать недопонимание со стороны одного человека, к которому я очень хорошо отношусь. Я могу причинить ему боль… или ей, — быстро добавила она. — Так что задача у меня нелегкая: определить, какой вариант недопонимания причинит этому человеку минимальное зло.
— Ясно… — протянул Сильвиан, опираясь спиной о стену. — Думаю, что твоя проблема из серии «хуже не придумаешь». Поскольку правильного ответа здесь быть не может. Оба неправильные.
— Именно! Ну и как бы ты поступил на моем месте?
— Доверяешь своим инстинктам? Положись на них.
— Инстинктам? — переспросила Элли. — Мои инстинкты, если хочешь знать, это один сплошной кошмар.
Он некоторое время задумчиво на нее смотрел.
— А вот я так не считаю. Да будет тебе известно, Элли, что ты выбираешь единственно правильное решение гораздо чаще, нежели думаешь.
Она хотела было ответить ему шуткой, но неожиданно поняла, что он сказал это на полном серьезе, прикусила язычок, и некоторое время стояла напротив Сильвиана без движения, и смотрела одновременно на него, и как бы сквозь него. Потом с отсутствующим видом сказала:
— Мне нужно поговорить с Изабеллой.
С этими словами она быстро повернулась, чтобы идти, надеясь поскорее встретиться с директрисой. Затем, так же быстро, повернулась на сто восемьдесят градусов и вновь встала напротив Сильвиана. Что интересно, последний ни на йоту не изменил своего положения в пространстве, стоял на прежнем месте, и смотрел на нее с таким глубоким чувством во взоре, что она даже растерялась.
— Извини, — сказала она, заливаясь румянцем. — Я не должна была уходить, не попрощавшись. Это невежливо. Ну и кроме того, хотела напомнить, что у нас с тобой завтра намечается одно общее дело… Не так ли?
— Все так. — Он посмотрел на нее с удивлением, и она заметила это. — Мы займемся интервью сразу после обеда.
— Круто.
Сказав это, она снова повернулась и, не оглядываясь, полетела по коридору к офису Изабеллы. Затем, постучав в дверь и не дожидаясь разрешения, повернула ручку и вошла в офис. Но никого там не обнаружила. Комната оказалась пустой. Но директриса, судя по всему, только что вышла, причем ненадолго — об этом свидетельствовали включенная лампа и чашка с недопитым чаем «Эрл Грей».
Рассматривая по привычке комнату, Элли перевела взгляд с гобелена с вытканными на нем изображениями молодой женщины и белой лошади на невысокие аккуратные шкафчики, где хранились личные дела учеников. Хотя она старалась не думать об этом, ее память снова и снова возвращалась к тому вечеру, когда они с Картером, прокравшись в офис, потрошили их в поисках информации.
При мысли об этом она сама не заметила, как стала нервно теребить нижний край футболки.
— Привет, Элли, — бросила Изабелла, входя в комнату. Она носила голубую шаль из тонкой шерсти, обмотанную вокруг горла, белоснежную блузку с воротничком «поло», черную, зауженную к низу юбку и добротные туфли на резиновой подошве. Положив на стол папку, которую принесла с собой, она одарила Элли вопрошающим взглядом и с улыбкой произнесла:
— Ну, как дела? Надеюсь, все в норме?
Закрыв за собой дверь, Изабелла указала на одно из обтянутых кожей кресел, помещавшихся у нее перед столом.
— Мне необходимо задать вопрос, который, возможно, покажется вам странным, — сказала Элли, опускаясь в кресло.
— Странным… — протянула Изабелла. — Но выпить чашку чаю, надеюсь, это тебе не помешает?
Элли помотала головой, отказываясь от чая, и так быстро, насколько могла, поведала директрисе о том, что рассказал ей Картер о Гейбе.
Пока она говорила, улыбчивое выражение лица Изабеллы постепенно уступило место озабоченному.
— Почему Картер не рассказал нам об этом раньше? — спросила она, когда Элли закончила свое повествование. — Он дал по этому поводу какие‑то объяснения?
Элли показалось, что в голосе Изабеллы проступила обида.
— Как вам сказать? Ответил, что не придал этому значения, — произнесла Элли и торопливо добавила: — Тогда много всего произошло. А после этого он вроде бы подумал, что это уже неважно, поскольку все узнали правду о Гейбе и Натаниэле.
— Не представляю, почему он так ответил, — пожала плечами Изабелла. — В его словах явно не хватает логики.
Элли тоже этого не представляла, но решила не развивать эту тему и прерывающимся голосом начала было что‑то говорить, стараясь обелить Картера, но директриса движением руки остановила ее излияния.
— Не волнуйся, Элли. Я отлично тебя понимаю, а то, что сказала, это всего лишь мысли вслух. Сделаем так: я сама поговорю с Картером. Вдруг он вспомнит что‑нибудь еще?
У Элли от этих слов пересохло во рту.
— Только не сердитесь на него, пожалуйста. Честно говоря, я не хотела передавать вам слова Картера и сделала это только потому, что в них содержалась информация о Гейбе. — Она наклонилась поближе к директорскому столу. — Но вы же не сомневаетесь, что Картер не работает на Натаниэля, не так ли?
Изабелла выдержала ее взгляд.
— Я ни секунды не верю в то, что Картер намеренно передавал информацию о тебе Гейбу, а через него — Натаниэлю.
«Намеренно?»
Пытаясь осознать, что в действительности подразумевала под этой фразой директриса, Элли запаниковала еще больше.
«Боже, что же я наделала!»
— Благодарю за этот разговор, — сказала Изабелла, провожая Элли до двери. — Ты правильно поступила, придя ко мне.
Немного позже, поднимаясь по лестнице, ведшей в девичьи спальни, Элли думала, что не верит словам Изабеллы и, придя к ней, поступила неправильно. Удрученная произошедшим и погруженная в невеселые мысли, она не заметила, как кто‑то приблизился к ней сзади и взял за руку. Пронзительно вскрикнув, она высвободила руку и в эту минуту услышала подозрительно знакомый негромкий чувственный смех.
— Извини, если испугал!
Она повернулась и увидела стоявшего ступенькой ниже Картера, улыбавшегося ей своей знаменитой сексуальной полуулыбкой.
«Вот дьявольщина!»
— Нет, — сказала она. — Не испугал. Просто твое появление здесь было несколько неожиданным.
— Я тебя весь вечер искал, — продолжил Картер, вновь беря ее за руку и сплетая ее пальцы со своими. В этой связи она задалась вопросом, почувствует ли он, что у нее вспотели ладони. — Ну, сначала я занималась, потом решила немного размяться, отправилась на прогулку по первому этажу, встретила Изабеллу, и мы… немного поболтали.
— Вот как? — Выражение лица Картера нисколько не изменилось. — И о чем же вы болтали?
Шум на лестнице: чей‑то смех, разговоры, восклицания, — будто отодвинулись от нее, и она почти их не слышала. В этот момент только одна мысль занозой засела у нее в мозгу: она не может сказать ему правду. Потому что ей невмоготу видеть у него на лице выражение смятения и боли от того, что его предали.
— Так… Обо всяких пустяках, — пробормотала она замороженным голосом. — Просто я стала отставать по математике и хотела, чтобы она немного со мной позанималась.
— Ай‑ай‑ай! — Он помахал у нее перед носом указательным пальцем. — Непорядок! Мисс Шеридан отстает по математике… Держу пари, что Изабелле это не понравилось.
— Это точно… хи‑хи… — Элли словно со стороны слышала собственный резкий, насквозь фальшивый смех. — Короче, она сказала, чтобы я больше занималась сама, и помогать мне отказалась.
— Что и говорить, глубокомысленный совет.
Он стоял ступенькой ниже, и ей пришлось наклониться, чтобы заглянуть ему в глаза. При этом ее пронизало чувство вины.
«Я только что соврала Картеру. Впервые за время нашего знакомства».
Повинуясь внезапно возникшему импульсу, она протянула руку и провела ладонью по его мягким темным волосам. В следующее мгновение он обхватил ее за талию и привлек к себе. Она же наклонилась чуть ниже, чтобы поцеловать его.
— Наступает комендантский час! — Металлический голос Желязны, раскатившийся эхом по этажу, рассек, словно саблей, ее спутанные мысли и, казалось, воткнулся ей в мозг.
— Идиот, — прошипел Картер сквозь стиснутые зубы.
В следующее мгновение в школе поднялась страшная суета. Ученики выбегали из библиотеки, столовой и комнаты отдыха и устремлялись к лестницам, ведшим в спальные помещения. Но Картер не выпустил Элли из своих объятий, продолжал гладить по спине, и от его прикосновений по всему ее телу распространялись искры.
— Как бы мне хотелось укрыться с тобой в каком‑нибудь тихом месте, где мы могли бы побыть наедине. — Он притянул ее к себе с такой силой, что ее ухо оказалось в дюйме от его губ. — Если ты не очень устала, не могу ли я прийти к тебе в комнату, когда все успокоится?