Вообще антисоветские перлы Макаревича четко укладываются в его астрологический знак – Змея. Среди людей этого знака особенно много хулителей всего советского. Этому есть соответствующее объяснение. Змея – знак хитрый, изворотливый, старающийся никогда не упустить свою выгоду. А антисоветизм в современной России – занятие весьма выгодное. Кроме того, Змея – знак аристократический и, учитывая, что советская власть зиждилась на союзе противоположных сил – рабочих и крестьян, а никак не аристократов – то выходит, что и «жалить» ее Змеям не зазорно. Даже несмотря на то что советские Змеи-аристократы жили очень даже неплохо. Взять, к примеру, того же Андрея Макаревича, сделавшего себе имя именно в те «треклятые» годы.
В свете вышесказанного вспоминается древняя притча о змее, которую путник пригрел у себя на груди, а она его в благодарность за это ужалила. Так и нынешние Змеи жалят почившую в бозе Советскую власть в своих многочисленных интервью и публичных выступлениях. Среди этих Змей есть разные люди: как представители отечественной богемы (кроме Макаревича это: Леонид Ярмольник, Андрей Смирнов, Валерий Золотухин, Евгений Жариков, Тигран Кеосаян, Матвей Ганопольский), так и политики, начиная от бывшего философа-марксиста Александра Ципко и заканчивая самим президентом России Дмитрием Медведевым. Как говаривал бандит Брылов из фильма Петуха-Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих»: «Хоошэнькая у нас компания».
Но вернемся к биографии Андрея Макаревича.
Итак, к власти советской он относился весьма плохо, однако, когда эта власть поманила его и его коллектив в свои «чертоги», он проявил истинно змеиное нутро – чуть ли не вприпрыжку бросился на этот зов. И в 1979 году «Машина времени» утратила статус полуподпольной рок-группы, став государственным ансамблем, влившимся в «Росконцерт» (то есть стала эстрадным коллективом!). Все было, как в песне самого Макаревича «Посвящение одному хорошему знакомому»: «И сильному стоит тебя поманить, и ты побежишь к господину». Это было конкретным сигналом, что к тому времени имитация противостояния власти и молодежной контркультуры утратила для первой свою актуальность и было решено попросту форсировать события – начать открытую вербовку рок-музыкантов для будущей либеральной «перестройки». Этот процесс активно заработает на закате брежневской эпохи – в 1982 году, когда либералы во власти станут готовить почву для прихода в Кремль своего диктатора – Юрия Андропова. Именно под его приглядом в том году в Ленинграде будет создана рок-лаборатория, которая объединит большинство тамошних рок-групп (чуть позже такая же структура возникнет и в Москве). Но вернемся на некоторое время назад.
Будучи штатной единицей «Росконцерта», «Машина времени» в марте 1980 года покорила еще одну вершину: на музыкальном фестивале в Тбилиси «Весенние ритмы-80» она заняла 1-е место, разделив его с эстонской группой «Магнэтик Бэнд». Вспоминает А. Троицкий:
«У Андрея Макаревича были все причины быть счастливым, как у человека, который двенадцать лет рыл тоннель и наконец выбрался из него на свет. Однако он не выглядел ослепленным, и наш единственный обстоятельный разговор в Тбилиси – прямо накануне отлета – имел горьковатый привкус. «Ну вот, теперь ты считаешь нас буржуями и продажными элементами», – Макаревич имел в виду пресс-конференцию после фестиваля, где я заявил, что теперь у «Машины времени» есть все шансы стать признанными поп-звездами, заменив наскучивших и устаревших «Песняров», «Самоцветов» и т. п. «Думаешь, если нас одобрило жюри, взяла на работу филармония, мы уже не те и не заслуживаем внимания? Это очень ограниченная позиция. Музыканты, и рокеры в том числе, должны работать профессионально, зарабатывать деньги своей музыкой… Ты же знаешь, я не иду ни на какие компромиссы и мы играем и поем то, что нам на самом деле близко. Мы не стали хуже, не стали глупее, просто изменилось отношение и к жанру, и к нам». – «Согласен, но вот бедный «Аквариум» чуть не выслали из города…» – «А тебе не кажется, что это именно то, чего они хотели? Устроить скандал, произвести по возможности более отталкивающее впечатление, как это делают в панк-роке… Кстати, и для этого надо обладать определенными навыками. Я не считаю, что «профессионализм» – это способность добиваться нужного результата… Боря (Гребенщиков – Ф. Р.) хотел вызвать смуту, и ему это хорошо удалось. Молодец! А нам никогда не нужна была скандальная слава, я никогда не стремился кого-либо эпатировать. Хотя некоторые и могли воспринять нас как что-то угрожающее – в меру своей глупости. Все мои песни, в конечном счете – о доброте, чистоте… любви, если хочешь. И слава Богу, что это наконец поняли и перестали болтать о «пессимизме» и «фиге в кармане»…»
После победы на тбилисском фестивале не замечать «Машину времени» было уже нельзя, и официальные органы вынуждены были это учесть. Поэтому той же весной в центральной прессе появилось сразу несколько статей, в которых творчество группы рассматривалось с положительных позиций. К общему восторгу вскоре присоединилось и радио – радиостанция «Radio Moskow world service» круглые сутки крутила песни «Машины времени». Благодаря этому популярность группы росла как на дрожжах. Как пишет все тот же А. Троицкий:
«Гастроли группы в Ленинграде по накалу ажиотажа вполне можно сравнить с массовым безумием времени «битломании». Тысячи подростков атаковали Дворец спорта «Юбилейный», автобусы, в которых везли музыкантов, совершали хитрые обманные маневры, чтобы спасти Макаревича, Кутикова, Ефремова и Подгородецкого от восторженной толпы. В Минске поклонники, не доставшие билетов, прорвались на концерт, выломав двери. Аналогичное происходило практически во всех городах, куда приезжала группа…»
В 1980 году из-под пера Макаревича на свет появились песни: «Памяти Высоцкого» («Я разбил об асфальт…»), «Моим друзьям» («Сколько лет, сколько зим…»), «Никитский Ботанический сад», «Скачки» («Снова старт, он взят, и нет пути назад…»), «Барьер» («Ты был из тех, кто рвался в бой…»)
Отметим, что в «Росконцерте» коллектив Макаревича прозвали (с легкой руки конферансье Халемского) «Машиной с евреями». И в самом деле – из четырех его участников трое (Макаревич, Кутиков и Подгородецкий) были евреями. Такого не было ни в одной советской рок-группе. Именно поэтому евреи, работавшие в сфере советской культуры (а таковых было много), относились к «Машине времени» с большим уважением и всячески старались облегчить ее деятельность в пику тем людям, кто, наоборот, эту ее деятельность хотел торпедировать (к последним относились славяне-державники – антагонисты евреев-космополитов).
Летом того же 80-го «Машина времени» едва не стала аккомпанирующим ансамблем самой Аллы Пугачевой (15 апреля 1949 года, Овен-Бык). Певица тогда рассталась со своим прежним коллективом – «Ритмом», и ей нужно было как можно быстрее подыскать новый, поскольку уже в июле Пугачевой предстояло выступать с концертами в Москве в рамках культурной программы Олимпиады-80. Вот тут на горизонте и возник неожиданный вариант – пригласить суперпопулярную «Машину времени». Автором этой идеи стал тогдашний супруг певицы – кинорежиссер Александр Стефанович (13 декабря 1944 года, Стрелец-Обезьяна). Все получилось случайно.
Режиссер как-то ехал в своем автомобиле и словил в радиоприемнике очень модную в те предолимпийские дни радиостанцию «Радио Москоу Уорлд Сервис», где часто крутили песни, которые нигде больше в официальной трансляции услышать было невозможно. Стефановича угораздило включить приемник в тот самый миг, когда там играла «Машина времени». Звучала песня «Поворот», которая вот уже более полугода лидировала чуть ли не во всех союзных хит-парадах.
Любопытно отметить, что идея написания этой песни родилась у «машинистов» совершенно случайно, без привязки к какому-либо конкретному событию. Однако слушатели расценили смысл песни по-своему и объявили ее чуть ли не диссидентской. То же самое твердили тогда и зарубежные голоса, раструбившие о том, что под поворотом понимается… поворот к все тем же политическим переменам в стране.
Песня «Поворот» настолько понравилась Стефановичу, что он ударил себя по лбу: эврика! И, едва переступил порог квартиры на улице Горького, сообщил Пугачевой, что, кажется, подыскал ей подходящий коллектив. «Какой?» – спросила певица. «Название я не знаю, поскольку включил песню не с самого начала, – ответил Стефанович. – Но слова песни запомнил: что-то про поворот». Пугачева на скорую руку записала на клочке бумаги несколько строчек песни, которые зафиксировались в памяти ее супруга, и отправилась в «Росконцерт». А там, едва она прочитала эти строчки, ей сообщили и название ансамбля, и то, что он вот уже год как числится в их штате. Спустя несколько минут Пугачева стала обладательницей домашнего телефона Андрея Макаревича. Правда, сама звонить она ему не стала, а попросила это сделать все того же Стефановича. Тот согласился.
