Сам видел: в момент одурачивает простачков! Смотри, Хаким, чтобы и ты не попался на ее крючок. Оторвешься от друзей – туго придется…
– Довольно! Сколько можно подшучивать?..
Но Амир не унимался:
Когда тоскую по тебе,
Мне слезы затмевают свет…
– Тьфу!..
…Ты лучше всех. За сотни лет
Подобной не был мир согрет…
Ты в сердце у меня живешь,
Во сне преследуешь, как бред…
– Ну, чего замолчал? Пропой уж до конца.
– Ты, видно, не собираешься идти на собрание, самовлюбленный Нарцисс!..
– У меня сегодня много неотложных дел.
– Конечно, конечно, – к Курбановым зайти…
Хаким отвернулся. «Завидует…» – подумал он. Но прямодушный и находчивый весельчак Амир, несмотря на то, что Хаким отвернулся от него, продолжал со смехом:
– Хаким, дружище, зачем нам городские чиновничьи дочери? Неженки… Зачем ты спешишь с женитьбой? Повремени, мы найдем себе без восьми черных!.. [4] Наших, простых, степных!
– Нет, Амир, твое деление на простых – степных – и городских – чиновничьих – неверное, – возразил Сальмен. – Ты как будто не невест, а скакунов себе выбираешь. И там и здесь есть хорошие и плохие девушки.
– В спорах рождается истина, как говорил наш филолог. Правильно, Сальмен, вступай в спор. Под простыми я подразумеваю дочерей трудового народа! Понял? То-то! – Амир назидательно поднял палец. Немного помолчал и заговорил совершенно о другом: – Вчера на заводе был митинг. Выступал Дмитриев. Жаль, что вас там не было. Вот оратор так оратор! Хорошо говорил, народу собралось много. После собрания его рабочие на руках вынесли… А сегодня состоится митинг фронтовиков. Одевайтесь, пойдемте! Будет очень интересно! Опять должен выступать Дмитриев.
Хаким встал с постели и начал одеваться, не поддерживая разговора Амира с Сальменом.
– Хаким, давай и мы сходим. Ты слышал, что Амир говорил? Там будут все студенты. А после митинга втроем зайдем в чайную и пообедаем.
Хаким отрицательно покачал головой и вышел.
2
Доктор Ихлас Шугулов, приехавший в город из Джамбейты, остановился у толмача – переводчика Минхайдара Курбанова. Встал он в это утро рано. Торопливо позавтракав, пошел на заседание земства, где вторую неделю обсуждались вопросы землеустройства.
– До скорого свидания, аже! [5] – Доктор почтительно склонил голову перед бойкой старушкой с узкими, плутоватыми глазами.
– Счастливого пути, доктор! Не опаздывайте на обед, – ласково ответила старуха, провожая гостя.
– Постараюсь, постараюсь…
Когда за доктором захлопнулась дверь, старуха начала на все лады расхваливать его:
– Воспитанный человек, благородный, учтивый… Уходит – прощается, приходит – здоровается. Среди теперешней молодежи это клад, а не человек.
Молодой доктор нравился старухе не только своей учтивостью и изысканностью манер, но и щедростью. Старуха, хорошо знавшая цену деньгам, умела оценить и такое благородство гостя. На деньги, что давал доктор, можно было купить продуктов на целую неделю.
– Видимо, правду говорили, что отец его – богатый человек. Да, видно, и сам он получает немалое жалованье, если имеет возможность давать деньги без счета… Красивый, очень красивый человек, – бормотала старуха, складывая в аккуратную стопку обесценивающиеся керенки. – С образованными людьми никогда не пропадешь…
Мукарама стояла перед трюмо и поправляла свои пышные волосы. Минхайдар просматривал «Уральский вестник». Они не обращали внимания на старуху. Толмач скользил глазами по заголовкам – неинтересно. Взгляд его остановился на объявлениях, набранных крупным шрифтом. Но и здесь он прочел только приказ наказного о поголовном взятии всех казаков на учет.
Свернув газету, Минхайдар положил ее на стол и несколько минут сидел молча, нервно покусывая ногти.