В Сиднее Маклай вместе с Вильямом Маклеем пишет работу по систематике хрящевых рыб и издает первый ее выпуск. Вильям Маклей предоставил свой музей для занятий русского ученого. Маклай идет в сиднейские больницы и упрашивает докторов отдавать ему черепа и мозг меланезийских матросов, умирающих на больничных койках. Получив шесть черепов жителей Океании, Маклай занялся сравнительной анатомией мозга темнокожих. Фотографии и пятьдесят рисунков Маклая – иллюстрации к этой работе – легли в золотой фонд антропологии.
Затем Маклай принялся изучать мозг ехидны, анатомируя его в свежем состоянии, чего не делали прежние исследователи. Ему удалось внести много нового в прежние исследования.
Вскоре Австралийский музей пригласил Маклая для работ в свою лабораторию, и русский ученый перебрался из дома Маклея в Елизавет-Бей – в комнату под кровлей музея. Его вскоре избрали в члены «Линнеевского естественноисторического общества Нового Южного Уэльса». Маклая в Сиднее почему-то стали звать «бароном Маклаем». И везло же ему на титулы – он был и «человеком с Луны», и «русским князем», теперь он стал «бароном»! Вскоре Маклай выступил с предложением основать в Ватсон-Бее биологическую станцию. Она была впоследствии учреждена, причем сам Маклай делал чертежи и руководил постройкой.
Маклай был первым русским ученым, связавшим русскую науку с австралийской. В архивах Сиднея, несомненно, хранятся богатейшие материалы о научной работе и жизни Маклая в Австралии.
КАТОРГА КОММУНАРОВ
Биографы Маклая прошли мимо одного случая из его жизни, относящегося к 1879 году, когда Маклай был непосредственным свидетелем одного из страшных злодеяний прошлого века.
...На рассвете 29 марта 1879 года американская трехмачтовая шхуна «Сади Ф. Каллер» под командой шкипера Веббера покинула залив Порт-Джексон в Сиднее, и Маклай увидел картину солнечного восхода в океане. Веббер взял курс на Новую Каледонию: туда он вез товары для города Нумеа. Веббер рассчитывал из Новой Каледонии обойти ряд островов океана – для ловли трепанга.
С палубы шхуны Маклай увидел берега французской колонии Новая Каледония, окаймленные рифами, и узкий полуостров с голыми, дикими холмами Дюкос. Правее оконечности Дюкоса в море темнеет остров Ну, окруженный крепкими стенами. Он прикрывает вход в бухту, и с моря еще не видно самой Нумеа. Но вот шкипер Веббер отыскал узкий проход между рифами, и шхуна проскользнула в границы огромной гавани с белым, как мрамор, дном. Теперь Нумеа как на ладони. Издали она ничем не отличается от других островных городов Океании. Спрятавшись в заливе между Дюкосом и островом Ну, город приветливо белеет стенами правительственных зданий; из-за кокосовых пальм чуть виден губернаторский дворец. На главных улицах сады. Но путник здесь увидит страшные вещи, скрытые за всей этой показной нарядностью.
Маклай молча смотрит на могилу парижских коммунаров... Элизе Реклю, пленник версальцев, прошедший восемнадцать тюрем, скованный цепями, задыхавшийся в передвижных тюрьмах – вагонах, лишь благодаря заступничеству географов всего мира избежал ссылки на Дюкос.
3 мая 1872 года, в день, когда «тамо-рус» на Берегу Маклая ел вместе с Туем первые плоды, выведенные им в Горенду, от берегов Франции отошел корабль «Даная» с тремястами пленниками версальцев. Триста коммунаров, избитых и полузамученных, лежали в дубовых клетках возле корабельных батарей, стонали на дне вонючих трюмов, в лишенных света карцерах. Семь кораблей с пленниками следовали за первой плавучей тюрьмой, и на одном из них – «Виргинии» – везли в числе остальных коммунаров пламенную Луизу Мишель. На пути в Новую Каледонию океанские акулы шли за кораблями, ожидая добычи.