Нельзя вечно строить свой успех на ударах плети.
— Клянусь Богом, я делаю только то, что делают все. Если у тебя такие новомодные слезливые взгляды, это вовсе не значит, что все остальные не правы. Плеть держит отребье в узде. Отребье!
— Ты живешь плетью, от плети ты и умрешь.
— Ты хочешь решить наш спор сейчас? Плеть против плети? Нож против ножа? Тогда выходи, клянусь Богом! Или ты все такой же грус?
— Я уже говорил тебе однажды и скажу еще раз, последний. Когда-нибудь я приду за тобой с плетью. Может быть сегодня, может быть завтра, может быть через день. Но, клянусь Создателем, когда-нибудь я приду за тобой. И запомни вот еще что. Если ты случайно умрешь до того, как я буду готов, я приду за Тортом и Морганом и пущу ко дну твое дело.
Брок выхватил нож.
— А может, парень, я перережу тебе глотку прямо сейчас. Струан спокойно наполнил фужеры. Бутылка опустела.
— Открой другую. Там их еще много. Брок рассмеялся.
— Ах, Дирк, мой мальчик, ты редкий человек. Ты разорен, а все чего-то хорохоришься, изображаешь из себя. Тебе конец, ты слышишь, парень? Твой «Благородный Дом» полетел вверх тормашками. И ты трус!
— Я не трус, Тайлер. Ты это знаешь.
— Ты помнишь тот холмик, где собирался поставить свой Большой Дом, — спросил Брок, и глаза его заискрились.
— Да.
— Он мой, парень. Я куплю его. Сколько бы ты ни предложил, я дам больше.
Кровь бросилась Струану в голову. Он знал, что у него теперь Heт денег, чтобы тягаться с Броком. И не будет, если он не заключит сделку с Ти-сеном. Если не предаст Гонконг. — Будь ты проклят!
— Он будет мой, парень. Как и вся эта вонючая скала. — Брок осушил свой фужер и снова рыгнул. — После того, как твоя компания пойдет с молотка, я выживу тебя с этих морей, так, чтобы даже духу твоего здесь не осталось. — Он достал кошелек, отсчитал двадцать золотых гиней и швырнул их на пол палатки. — Вот, закажи себе гроб. Брок важно поднял голову и вышел.
— Прошу прощения, сэр. — В палатке появился Маккей. Дирк Струан слегка вздрогнул и вышел из оцепенения.
— Да?
— Мистер Кулум на берегу. Он хочет вас видеть. Струан с изумлением увидел, что водянистая луна стоит высоко, и на берегу уже глубокая ночь.
— Проводите его сюда.
— Приходили еще люди, сэр. Этот китаец, Гордон Чен. Мисс Синклер. Какая-то супружеская пара, я их не знаю. Старый Квэнс. Я сказал им всем, что вы примете их завтра. Надеюсь, я поступил правильно, не позволив мистеру Кулуму прийти без предупреждения. — Маккей заметил на полу золотые монеты, но не произнес по их поводу ни слова.
— Пока вы подчиняетесь приказам, вы всегда будете поступать правильно, Маккей.
Кулум подошел ко входу в палатку.
— Я не потревожил тебя, отец?
— Нет, мой мальчик. Присаживайся.
Кулум увидел соверены на ковре, нагнулся и начал собирать их.
— Оставь их, где лежат.
— Почему?
— Потому что я хочу, чтобы они там остались. Кулум сел.
— Я хотел поговорить с тобой, отец.
— У меня сейчас нет настроения разговаривать, дружок.
— Ты серьезно говорил о том, чтобы сделать меня партнером?
— Да.
— Я не хочу быть партнером. Я не хочу жить на Востоке. Я хочу вернуться домой.
— Я разбираюсь в таких вещах лучше тебя, Кулум. Повремени немного.
— Время ничего не изменит.
— Ты молод, мой мальчик. Времени у тебя достаточно. Будь терпелив со мной. И с Китаем. Робб объяснил тебе, как приступать к организации торгов?
— Да. — Черт бы побрал дядю Робба, подумал Кулум. Если бы только он не вспылил так перед отцом и не сказал, что собирается уехать. Черт, черт, черт. Проклятый банк, чтоб ему провалиться. Все разрушил. Бедный отец. — Думаю, я смогу с этим справиться.
— У тебя не возникнет никаких проблем, если все будет вестись честно: тот, кто дает больше, получает землю.
— Да, разумеется.