После нескольких банановых дайкири она притворилась слегка опьяневшей. На самом деле коктейль вовсе не подействовал на нее, но она знала, когда следует играть жестко, а когда – изображать из себя девушку – ребенка. Сам Чарли определенно был ребенком. Он уже рассказывал ей о своей жене, о разводе, о том, как ему одиноко.
Она сочувственно поддакивала Чарли, думая о том, что гусь сам просит, чтобы его ощипали.
Когда он горестно посетовал на то, что многих женщин интересуют его деньги и известность, она сказала:
– Как это ужасно. Я думаю, люди просто используют вас; девушки надеются получить роль в ваших фильмах.
– Верно, дорогая, абсолютно верно.
Какая она умная, подумал Чарли, не замечая, что почти все время говорил он один.
– Знаешь, если я снова когда-нибудь женюсь, я заведу отдельную спальню для моей жены. Наверно, она не захочет всегда спать со мной.
Он идиот, подумала Динди, безнадежный идиот.
– Я понимаю вас, – ласково произнесла она, – но я на месте вашей жены меньше всего хотела бы этого.
Чарли внезапно обнял Динди и поцеловал ее. Удивительная, чуткая девушка! Он коснулся рукой ее груди, она вздрогнула.
– Слушай, милая, – сказал он, отпустив Динди и направившись к столу. – Я хочу, чтобы ты кое-что со мной попробовала.
Слава Богу, наконец-то он собрался приступить к действиям, подумала Динди.
– Что именно? – прошептала она, когда Чарли погасил верхний свет и прибавил громкость у магнитофона.
– Я хочу, чтобы ты покурила со мной «травку». Ты почувствуешь себя лучше, получишь удовольствие.
Он прикурил «косячок» и передал его девушке.
– Затягивайся посильней, только очень медленно. Она едва сдержала смех. Динди покуривала «травку» с четырнадцати лет. Она робко взяла коричневую сигарету и, затянувшись, сделала вид, будто поперхнулась дымом. «Травка» показалась ей слабой. Динди почти ничего не почувствовала.
– Умница, – произнес довольный Чарли. Забрав сигарету у девушки, он сделал глубокую затяжку. Только марихуана позволяла ему по-настоящему расслабиться.
Они лежали на диване и отдыхали. Динди потеряла надежду на то, что Чарли проявит активность. Но, наконец, он начал снова целовать девушку, ласкать ее тело. Вздохнув, она пошевелилась, застонала и произнесла:
– Мне так здорово, я чувствую себя замечательно.
Он медленно стянул с нее платье. Сняв с Динди лифчик от Фредерика – черные кружева с розовыми оборками – он принялся целовать ее соски. Они быстро поднялись, отвердели. Она едва сдерживала себя, чтобы не закричать, требуя дальнейших действий. Он был таким медлительным. После пятиминутной возни с ее грудями ей хотелось, чтобы он глубоко всадил в нее свой твердый член, но Чарли ничего не предпринимал в этом направлении. Черт возьми, подумала она. Девушка начала извиваться и наконец, испытала слабый, неудовлетворительный оргазм.
Не заметив этого, Чарли продолжал любовную игру с сосками Динди. Она превратилась в клубок оголенных нервов, мысленно требуя, чтобы он оставил в покое ее груди.
Может ли девушка-ребенок взять его за член?
Почему бы и нет, если это обалдевшая от марихуаны девушка-ребенок?
Она ловко выскользнула из его объятий и отыскала ширинку. Что это еще за дурацкие пуговицы?
– Можно мне прикоснуться к тебе? – застенчиво спросила она.
– Конечно, дорогая, конечно.
Он быстро поднялся, испытывая чувство вины из-за того, что ей приходится возбуждать его, и снял слаксы.
Чарли не успел сесть на диван – она мгновенно обхватила губами его орган и заставила его кончить.
Он испустил долгий стон.
Она отпустила его и откинулась на спинку дивана со словами:
– О, Чарли, я никогда прежде этого не делала. Ты такой сексуальный.
Он улыбнулся. Да, он мог доставить женщине удовольствие.