7
Весь день у командования 62-й армии не было связи с частями.Вышлииз
строямногиештабныерадиоприемники;проволочнаясвязьповсеместно
нарушилась.
Бывали минуты, когда люди, глядя натекучую,покрытуюмелкойволной
Волгу,ощущалирекукакнеподвижность,уберегакоторойзыбилась
трепещущая земля. Сотни советских тяжелых орудий вели огоньизЗаволжья.
Над немецким расположением уюжногосклонаМамаевакурганавздымались
комья земли и глины.
Клубящиеся земляныеоблака,проходясквозьдивное,незримоесито,
созданное силой тяготения, образовывали рассев,-тяжелыеглыбы,комки
рушились на землю, а легкая взвесь подымалась в небо.
Понесколькуразнаденьоглушенные,своспаленнымиглазами
красноармейцы встречали немецкие танки и пехоту.
Длякомандования,оторванногоотвойск,деньказалсятомительно
длинным.
Чем только не пытались Чуйков, Крылов и Гуров заполнитьэтотдень,-
создавали видимость дела, писали письма, спорили о возможных передвижениях
противника, шутили, и водку пили с закускойибеззакуски,имолчали,
прислушиваясь к грому бомбежки. Железный вихрь выл вокруг блиндажа,косил
все живое, на миг подымавшееголовунадповерхностьюземли.Штаббыл
парализован.
- Давайте в подкидного сыграем, - сказалЧуйковиотодвинулвугол
стола объемистую пепельницу, полную окурков.
Даже начальнику штаба армии Крыловуизменилоспокойствие.Постукивая
пальцем по столу, он сказал:
- Нет хуже положения - вот так ждать, как бы не схарчили.
Чуйков раздалкарты,объявил:"Червакозырь",потомвдругсмешал
колоду, проговорил:
- Сидим, как зайчишки, и играем в картишки. Нет, не могу!
Он сиделзадумавшись.Лицоегоказалосьужасным,такоевыражение
ненависти и муки отразилось на нем.
Гуров, словно предугадывая свою судьбу, задумчиво повторил:
- Да, после такого денька можно от разрыва сердца умереть.
Потом он рассмеялся, сказал:
- В дивизии днем в уборнуювыйти-страшное,немыслимоедело!Мне
рассказывали: начальник штаба у Людникова плюхнулсявблиндаж,крикнул:
"Ура, ребята, я посрал!" Поглядел, а в блиндаже докторша сидит, вкоторую
он влюблен.
С темнотой налеты немецкойавиациипрекратились.Вероятно,человек,
попавший ночью на сталинградский берег, подавленныйгрохотомитреском,
вообразил бы, что недобрая судьба привела его в Сталинград в часрешающей
атаки, но длявоенныхстарожиловэтобыловремябритья,постирушек,
писанияписем,время,когдафронтовыеслесари,токари,паяльщики,
часовщики мастерили зажигалки, мундштуки, светильники из снарядных гильз с
фитилями из шинельного сукна, чинили ходики.
Мерцающий огонь разрывов освещалбереговойоткос,развалиныгорода,
нефтяные баки, заводские трубы, и в этихкороткихвспышкахпобережьеи
город казались зловещими и угрюмыми.