Простыня, которой Том накрыл ее, упала на пол. Принимая во внимание, как мало на ней оставалось одежды, можно было сказать, что она спала почти голая. Джинсовые шорты прикрывали совсем немного. Глядя на ее блестящую в лунном свете кожу, Том почувствовал, насколько он ошибся, когда решил, что ему удалось полностью обуздать греховное вожделение.
Но в конце концов Том поступил по-джентльменски, то есть разумно. Он прилег на полу. Когда он проснется и разбудит ее утром, у нее времени хватит только на то, чтобы вернуться к себе, принять душ, одеться, выпить кофе, выслушать его инструкции и отправиться в клуб.
Том намеренно рассчитал так, чтобы Ронни не успела затеять разговор о ночных событиях, хотя и понимал, что этим только оттягивает неизбежное объяснение. Все утро Ронни бросала на него такие взгляды, что он не мог не понять: леди не готова оставить его в покое и относиться к похождениям прошедшей ночи как к пройденному этапу. А он-то надеялся, что когда она трезвыми глазами и при свете дня увидит вещи такими, какие они есть, то будет рада сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но его надеждам не суждено было сбыться. Она откровенно жаждала продолжения, следовательно, ему, умному и хладнокровному человеку, предстояло образумить ее.
Ему невероятно хотелось лечь с этой женщиной, Ронни Ханнигер, в постель, но на такую глупость он не пойдет. Когда держишь в руке динамитную шашку, не следует подносить к ней зажженную спичку. А в противном случае не стоит удивляться, что ты очнулся инвалидом.
Глаза их встретились в тот момент, когда она заговорила о том, что дети – это будущее штата. И одного ее взгляда оказалось достаточно, чтобы все благие намерения Тома полетели к чертям, и кровь его закипела в жилах. Он по-прежнему подчинялся холодному разуму, но тело его взывало к ней и стенало от боли.
Том отвернулся.
– С кем ты провел ночь? – ворчливо спросил он у Кенни только для того, чтобы отвлечься.
Кенни виновато взглянул на него, покраснел и пожал плечами.
– Как же теперь Энн? – насел на него Том. Добродушная толстушка Энн в глазах Тома представляла собой одну из тех женщин, для которых определение “жена и мать” является исчерпывающим.
– Пойми, это получилось случайно. Энн ничего не узнает, я не хочу ее огорчать.
– Недурно сказано, – иронически отозвался Том.
– Да я и не собирался… Она сама… зашла ко мне… И вот…
Том слишком хорошо помнил, как провел ночь, поэтому уже не сердился на компаньона. Разумеется, сам он, в отличие от Кенни, не был женат и к тому же отнюдь не согрешил с замужней женщиной.
Но все могло обернуться иначе.
Выступление Ронни подошло к концу. Раздались дружные аплодисменты, и Том хлопал вместе со всеми, но у него было неспокойно на душе, так как настало время для вопросов и ответов. Когда маленькая пышка спросила, что Ронни подумала, когда узнала о связи мужа с проституткой, Том подобрался, словно перед прыжком. Что ответит Ронни?
Однако Ронни работала с блеском.
– Мне это не понравилось, – сказала она. – И сейчас не нравится. Но совершенство редко встречается в нашем мире. И наша семья, наверное, далека от совершенства. Но мы оба хотим быть вместе. Мы готовы быть вместе. Я полагаю, что случившееся стало проверкой нашего брака на прочность. Теперь это тяжкое испытание позади.
“Браво!” – едва не закричал Том. Наконец-то она к месту использовала все фразы, которые он заставлял ее зубрить.
Аудитория аплодисментами выразила свое одобрение ее ответу, а она повернула голову в сторону Тома. Том поднял вверх два больших пальца и горделиво улыбнулся.
Ему пришло в голову, что так же должен был чувствовать себя Франкенштейн [2] , когда созданный им монстр стал подавать первые признаки жизни.