– Превосходное сочетание, – одобрила ее выбор миссис Макгир и сняла стеклянную крышку с блюда с пирогом.
– Благодарю вас за одежду, – сказала Ронни, обращаясь к хозяйке дома.
Та поставила перед Ронни тарелку с громадным куском пирога, залитого мороженым.
– Ну, что вы! Жаль, у нас не нашлось ничего вашего размера. – Наливая молоко в стакан, миссис Макгир неожиданно улыбнулась. – Ах, если бы мы могли есть пироги и не толстеть, хорошо бы было! Как вы считаете?
– Конечно, это было бы здорово, – вежливо согласилась Ронни и погрузила свою вилку в пирог. В ноздри ей ударил пряный запах, от которого закружилась голова. Ронни редко позволяла себе сладости, но в этот день она не находила в себе сил, чтобы противостоять искушению. – Какой красивый пирог! Знаете, я редко ем сладкое.
– Это видно, – вполголоса заметил Куинлан.
Ронни видела, что он оценивающе осматривает ее. Впрочем, она могла гордиться своей фигурой. Чтобы сохранить стройность, она старательно ограничивала себя в еде, плавала при первой возможности и трижды в неделю занималась в тренажерном зале.
Нежный пирог буквально таял во рту. Ронни даже прикрыла глаза, наслаждаясь редкостным вкусом.
– Что-то удивительное, – проговорила она, беря на вилку еще кусок.
– “Красный бархат” – слава и гордость мамы. Его нельзя забыть, раз попробовав.
Куинлан уже уничтожил половину своего куска, который был вдвое больше, чем у Ронни, и продолжал уписывать пирог. Ронни подумала: как он умудряется сохранять форму, если его часто так кормят?
Она положила в рот небольшой кусочек, смакуя его. Ронни привыкла к курятине, рыбе и салатам. Сладкий пирог оказался для нее настоящим праздником, и ей хотелось растянуть удовольствие. Она перехватила внимательный взгляд Куинлана.
– Миссис Макгир, это восхитительно, – сказала Ронни совершенно искренне. – Никогда не пробовала ничего подобного.
– Это рецепт моей бабушки. Я все еще чувствую вкус сырного крема ее пирогов. Вот это была пища богов.
Миссис Макгир поставила на стол тарелку и стакан молока для себя.
– Вряд ли пироги вашей бабушки могли быть вкуснее, – возразила Ронни.
– Кстати, я чуть не забыл. Возьмите ваш жемчуг.
Куинлан извлек из кармана джинсов серьги и ожерелье, завернутые в бумажное полотенце. Ронни поблагодарила его, развернула полотенце, положила ожерелье в карман, а серьги надела. Это не вызвало никаких затруднений, так как ее пальцы теперь опять двигались уверенно.
– Какие красивые серьги! – ахнула миссис Макгир.
Куинлан также внимательно посмотрел на жемчужины, но ничего не сказал.
– Спасибо.
Миссис Макгир улыбнулась.
– Вы тоже родом из Миссисипи? – поинтересовалась она, принимаясь за пирог. Ронни покачала головой:
– Нет, из Массачусетса. Я выросла в Бостоне.
– Ваши родные по-прежнему живут в Бостоне?
– Только отец и сестра. Другая сестра с семьей живет в Делавэре. А мама второй раз вышла замуж и переехала в Калифорнию. Так что все разлетелись кто куда.
– Так вас в семье три сестры? У нас тоже! Я, между прочим, старшая.
– А я – младшая.
Ронни с сожалением положила в рот последний кусочек пирога. Бог знает, сколько еще времени пройдет, прежде чем ей доведется поесть чего-нибудь столь же калорийного. Не один месяц, это уж точно.
– А сколько вам лет? – спросил вдруг Куинлан и как-то исподлобья посмотрел на нее.
– Двадцать девять, – ответила Ронни, не обращая внимания на неодобрительный взгляд миссис Макгир, адресованный сыну.
– Выглядите вы моложе, – заметил Куинлан. Миссис Макгир все-таки не удержалась и сделала сыну замечание, что невежливо задавать даме вопрос о возрасте, но Куинлан отмахнулся. Ронни пошла в контратаку:
– А вам, должно быть… тридцать семь.