Как бы в угоду Ибрагиму, купец
оделся османцем. Богатый халат из золотистой парчи, расшитые золотом зеленые
шаровары, белоснежный шелковый тюрбан, под широченными смоляными бровями
поблескивают выпуклые глаза. Искривленный, как у султана Мехмеда-Фатиха нос,
густые пышные усы, чернющая борода. Вылитый паша! Они долго смеялись,
рассматривая друг друга. Обнялись и расцеловались в надушенные усы. Даже духи
каждый подобрал соответственно костюму: у Луиджи восточные, у Ибрагима
итальянские, чуточку женственные, чуть ли не от самой Екатерины Сфорца, к
советам которой прислушивались все самые вельможные лица Европы.
— В носилках или на конях? — спросил Ибрагим.
— Только верхом! — захохотал Грити, показывая на кривую саблю в
драгоценных ножнах, на парчовой перевязи.
Их сопровождало с десяток бостанджиев, готовых на все. Свиту не удивил
Ибрагимов вид. Видывали и не такое. Головами отвечали за его целость и
неприкосновенность перед самим султаном — вот и все, остальное их не касалось.
Грити об охране, казалось, не заботился вовсе. Его охраняли деньги. Мог купить
пол-Стамбула. Еще неизвестно, где больше сокровищ, в замке Семи башен или у
него.
— Мы забыли взять евнухов, — спохватился Грити.
Ибрагим нервно передернул плечами.
— Зачем? Я не считаю, что такое зрелище украшает настоящего мужчину.
— Не украшает, но служит первым признаком мужчины. Иначе каждому
правоверному пришлось бы возить за собой целый гарем. Слишком хлопотно, не так
ли?
— Небольшой гарем лучше самых пышных евнухов. Я бы согласился возить
даже гарем, только не этих обрубков человечества. Но мой гарем из одних рабынь.
Это напоминало бы мне всякий раз о моем собственном положении.
— Не считаете ли вы, мой дорогой, что пора уже вам изменить свое
положение хотя бы в гареме? — прищурился глаз Луиджи.
— Я еще слишком мало живу в Стамбуле. Все, кого знал, остались в Маниси.
— Зато вас знает весь Стамбул.
Ибрагим засмеялся.
— Согласитесь, дорогой Луиджи, что я не могу взять себе в кадуны* сразу
всех красавиц Стамбула! Рабынь — сколько угодно, законных жен — только четыре!
Так повелел пророк.
_______________
* К а д у н а — жена.
— Не надо всех. Начинать нужно всегда с одной. У моего друга
Скендер-челебии юная дочь.
— Скендер-челебия? Главный дефтердар?* Он мог бы породниться с рабом?
_______________
* Д е ф т е р д а р — собиратель податей.
— Не вспоминайте лишний раз того, что для вас уже, собственно, и не
существует. Что же касается Скендер-челебии, то он хотел бы угодить новому
султану так же, как умел угождать его покойному отцу. Одного слова султана
Сулеймана достаточно, чтобы Кисайя стала вашей кадуной. А она истинный цветок из
садов аллаха.
— Как можно судить о красоте, не увидев ее собственными глазами?
— А разве вас не убеждает имущественное положение Скендер-челебии?
— До сих пор я старался наполнять не карманы, а голову и сердце.