Много женихов съехалось в Западное царство. Все они были сильны, храбры, красивы. Но никто из них не мог сравниться с Хамчи. Победил он на всех состязаниях. Оставалось последнее испытание – поединок с самой Западной царевной. Вышла против него царевна в серебряных доспехах, шлем лицо закрывает, в руках меч со щитом. Бились они так долго, что у мальчика, который подносил им напитки, выросли усы.
Наконец, стал Хамчи одолевать. Видит Западная царевна, что противник побеждает, а ни разу до этого она еще не проигрывала. Скинула она с себя доспехи и одежду, рассыпались до самой земли ее золотые волосы. Встал перед ней Хамчи остолбенело, руки у него опустились, глаза затуманились. Тут и ударила его царевна мечом и зарубила его.
Увидел Сипуни красную росу на траве, заметил он красные перья у скворца и красные маки в долине, понял, что случилось с Хамчи несчастье. Нашел он в поле мертвого друга. Когда же пришла Смерть за Хамчи, связал ее ловко волоском из своей бороды. Взмолилась Смерть, чтобы отпустил ее заячий джигит, ведь пока она связана, расселится по земле столько народа, что выпьют всю воду в реках, съедят все зверье в лесах.
– Отпущу тебя, если оставишь ты моего друга в живых, – сказал ей Сипуни.
– Будь по-твоему, – согласилась Смерть, – только дай мне кого-нибудь взамен.
– А возьми тогда Западную царевну, – ответил ей маленький джигит.
На том и порешили. Спустилась Западная царевна к реке, там ее ужалила змея, и она умерла. Ожил Хамчи, но, узнав, что погибла Западная царевна, затосковал, ведь он успел полюбить ее…
Так рассказывали Аслану древние ингушские старики. После этих историй ночные горы наполнились для него таинственными существами, которые прятались в кустах и за камнями, но взгляды которых джигит чувствовал. Он не боялся, наоборот, его это радовало. Ведь в родных горах ему везде мерещилась Мадина, жена Давлет-хана, здесь же – дивы и джинны, до которых Аслану не было никакого дела.
В одну из таких ночей с горной тропы он увидел освещенный вход в пещеру. Человек это или джинн, но он должен пригласить ночного путника к огню.
К тому же у Аслана в кожаной седельной сумке было мясо убитой этим утром лани. Не с пустыми руками следовал он к хозяину пещеры.
По теням, отбрасываемым пламенем на каменный свод, Аслан сосчитал количество людей у костра, и смело вошел внутрь. В пещере был всего один человек. Он поздно заметил постороннего, и рука, потянувшаяся к оружию, явно запоздала. Человек понял это и смело посмотрел в лицо ночному гостю.
– Ассалам алайкум! – поздоровался Аслан.
Человек у костра не ответил, только кивнул в знак приветствия и жестом пригласил путника к огню. Аслан понял, что перед ним человек чужой веры, хотя и горец.
– Я рад гостю, – сказал человек по-русски. – Присаживайся ближе к огню. Жаль, мне нечем угостить тебя. Охота моя закончилась неудачно… Меня зовут Балия Цабаури. Я – хевсур из Гудани.
– Я – Аслан Мидоев из Дойзал-юрта.
– Ты кистин?
– Нохча… чеченец.
– Давно не видал я чеченцев в наших горах, – сказал гость, но продолжать не стал, решив, что расспрашивать человека вот так сразу неприлично. – У меня осталась еще кукурузная лепешка. Давай, разделим ее с тобой.
– Ты не обидишься, Балия, если я сам угощу тебя? Мне на охоте повезло сегодня больше, чем тебе.
Он достал из сумки окорок и протянул его хевсуру, тактично решив, что хозяину пещеры и распоряжаться приготовлением пищи. Балия сделал неловкое движение навстречу, но что-то помешало ему протянуть руку. Аслан понял, что нога хевсура спрятана под бурку не просто так. Видимо, неудача на охоте заключалась не просто в отсутствии добычи, а в серьезном увечье.
– Ты ранен? – спросил чеченец.
– Я сорвался со скалы, когда подкрадывался к туру. Кажется, сломал ногу.