У нее были своя жизнь, свои проблемы, и ей совершенно не хотелось развлекаться в компании холостяков из числа жителей комплекса, заводить какие‑то новые знакомства или флиртовать. Адриана считала, что ей, замужней женщине, следует ждать, когда одумается Стивен. Она не сомневалась, что это лишь вопрос времени. А когда он вернется, можно будет спокойно ждать ребенка. Пока она этот вопрос отложила и старалась о нем не думать, что было нетрудно делать, поскольку беременность в тот момент напоминала б себе лишь нечастыми приступами тошноты, усилением аппетита и повышенной утомляемостью. Внешне еще ничего не было заметно, ведь шел только третий месяц. Все мысли Адрианы были сосредоточены на работе и ожидании Стивена. Вначале, сразу после его ухода, она считала, что все кончено, что он никогда не вернется, а если и вернется, то их отношения будут навсегда исковерканы. Но за последние две недели ей удалось себя убедить, что это временный кризис в их в общем‑то здоровом браке. Адриана не хотела признавать, что поведение Стивена – и то, что он не звонил, и то, что сам не подходил к телефону, не проявлял к ней интереса, – свидетельствовало о его отношении к их браку как к окончательно распавшемуся.
На выходе у касс Адриана еще раз увидела Билла. Он толкал перед собой три нагруженные до краев тележки. Когда она несла к машине свои немногочисленные покупки, ей снова стало грустно. Продукты на неделю теперь свободно помещались в одной сумке. С тех пор как ушел Стивен, все в ее жизни словно помельчало.
Приехав домой, в свою пустую квартиру, Адриана сложила продукты в холодильник и пошла наверх. В спальне на полу по‑прежнему стояли коробки с ее вещами так, как их там оставил Стивен. Адриана долго лежала на кровати, не спала, все думала о нем, пыталась представить, как он будет проводить уик‑энд. Она испытывала огромное желание позвонить ему, упросить вернуться, сказать, что согласна на все… все, кроме аборта. Об этом уже не могло быть и речи. Нужно было думать, как организовать жизнь без мужа. Адриана не переставала удивляться силе своего чувства одиночества и брошенности. Будучи всего два с половиной года замужем, она не могла вспомнить, чем себя занимала до брака, словно никогда раньше не жила одна, словно до Стивена жизни не существовало вообще.
В четвертом часу она наконец уснула, а когда проснулась, было почти одиннадцать утра. Сон стал теперь ее любимым занятием. Она могла бы спать целыми днями, если бы имела такую возможность. Врач говорил, что причина сонливости – ребенок. Ребенок… Мечты о нем казались нереальными. Маленькое существо, которое стоило ей брака. И все равно она его желала и считала, что приняла правильное решение.
Адриана встала, приняла душ, сделала себе на завтрак яичницу, потом решила заняться стиркой и уборкой. Оглядывая пустую гостиную, она рассмеялась. Следить за домом стало очень легко. Нечего было приводить в порядок, не с чего стирать пыль, не нужно стало расстраиваться по поводу пятен на диване, а также поливать цветы, их Стивен тоже увез. Оставалось только стелить постель и пылесосить. В полтретьего она пошла позагорать у бассейна и увидела Билла, который был занят подготовкой к пикнику. Он совещался с двумя мужчинами из их комплекса, а две женщины устанавливали на длинном столе большую вазу с цветами. Судя по всему, мероприятие предстояло нешуточное, и Адриана почти сожалела, что не примет в нем участия. Ей нечего было делать и некуда идти. Зелда с другом отправилась в Мексику, Адриане же оставалось разве что пойти в кино.
Она помахала Биллу рукой, устроилась на одном из топчанов и стала загорать: сначала на спине, а потом перевернулась на живот. Через некоторое время подошел Билл, усталый, но счастливый.
– В следующем году напомните мне, чтобы я этого не делал, – сказал он ей доверительно, словно старой знакомой. Впрочем, они действительно стали хорошими знакомыми, хотя бы потому, что регулярно натыкались друг на друга в одних и тех же местах: жили и работали рядам и даже продукты покупали в одном и том же ночном супермаркете.