Но Стивен не позвонил. К доктору надо было явиться в девять часов. Это время Адриане назначили на случай, если она не откажется от аборта. С прошлого вечера она ничего не ела и не пила – только при таком условии можно было применять обезболивание. Бледная, дрожащая Адриана вела машину по Вилширскому бульвару. К врачу прибыла без пяти девять, сообщила сестре и с закрытыми глазами села в приемной, сердцем чувствуя, что никогда, до конца жизни не забудет этого ужаса. В эти минуты она впервые ненавидела Стивена, у нее было безумное желание позвонить ему, найти его, где бы он ни был, и сказать, что она никогда ему этого не простит, но Адриана понимала, что это бесполезно.
В дверях появилась сестра и с любезной улыбкой пригласила Адриану. Она проводила ее в довольно большое помещение, велела полностью раздеться, надеть голубой халат и сесть в кресло. Рядом стояло зловещего вида устройство, Адриана догадалась, что это и есть вакуумный аппарат. В горле у нее пересохло, губы слиплись, словно смазанные клеем. Ей хотелось только поскорее закончить процедуру, уехать домой и постараться все забыть, еще она знала, что уже никогда больше не допустит беременности. И все же, как это ни парадоксально, какая‑то ее частичка по‑прежнему хотела сохранить этого малйша, невзирая на то, что может произойти, что скажет Стивен, страдающий неврастенией на почве собственного детства.
– Адриана? – окликнул ее доктор, отворяя дверь, и ласково улыбнулся. – Как самочувствие, нормально?
Она кивнула, но не смогла ничего произнести и только с плохо скрываемым ужасом глядела на него. Доктор прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и серьезно спросил:
– Вы уверены, что хотите этого?
Адриана опять кивнула, а потом со слезами на глазах замотала головой. Она была ужасно растерянна, испуганна и несчастна. Ей хотелось быть дома, со Стивеном, и ждать их ребенка.
– Вы не обязаны это делать. И не надо, если не хотите. Ваш муж привыкнет. Многие мужья поначалу устраивают такие скандалы, а когда рождается малыш, радости их нет предела. Имейте это в виду, прежде чем решитесь на аборт.
– Я не могу, – прохрипела Адриана. – Я просто не могу этого сделать, – сказала она, рыдая.
– Я тоже, – улыбнулся доктор. – Поезжайте‑ка домой и скажите своему мужу, что… – он заглянул в историю болезни, – …да, что в начале января мы вручим ему замечательного толстенького малыша. Как вам нравится такая перспектива?
– Нравится, даже очень, – улыбнулась Адриана сквозь слезы.
Пожилой врач положил ей руку на плечи:
– Поезжайте, Адриана, домой, хорошенько отдохните и как следует поплачьте. И все будет хорошо, даже прекрасно. С мужем тоже все уладится.
Он похлопал ее по плечу и вышел из кабинета, чтобы Адриана могла одеться. Одеваясь, она улыбалась, плакала и чувствовала себя так, словно случилось чудо. Она была избавлена и даже не знала, почему так произошло. Понятно было только, что во многом это заслуга умного и проницательного доктора.
Адриана поехала по направлению к дому, а потом передумала и повернула на работу. Она чувствовала себя гораздо лучше и захотела вновь сесть за письменный стол и погрузиться в дела. Встречный ветер трепал Адриане волосы, она глубоко вздохнула и улыбнулась: жизнь была прекрасна, как прежде, но теперь ее украшало еще и ожидание ребенка.
В редакцию Адриана зашла пружинистым шагом, несмотря на громадную усталость. Утро выдалось отнюдь не легким, как, впрочем, и несколько предыдущих дней, а вдобавок предстояло еще иметь дело со Стивеном после его возвращения из Чикаго. Но теперь она по крайней мере знала, что делает. Напряжение последних дней спало, угнетенное состояние, похоже, прошло.
– Привет, Адриана! – просунув в дверь голову, поздоровалась Зелда.