Внезапный звук встревожил ее, и ползучее ощущение беспокойства вновь проникло в мозг. Шум доносился сверху, и она не видела никакой разумной причины, чтобы какие-то звуки доносились оттуда.
Она стояла посреди кухни, по спине пробегала дрожь, уши пытались уловить малейший звук. Может быть, она ошиблась? Может быть, это было бульканье воды в баке или скрип отставшей половицы?
Но тут послышался несомненный звук шагов, пересекавших верхний этаж, и ноги Мелани задрожали. Первым инстинктивным ее желанием было кинуться вон из дома, прежде чем она услышит что-нибудь еще, но что-то подсказывало ей, что не следует быть глупой и пустой девчонкой. Если она сейчас убежит, то никогда не сможет больше остаться здесь одна, а кроме того, призраки никогда не ходят так шумно, не так ли?
Она попыталась рассуждать логически. Кто-то находится наверху, кто-то, кто не имеет на это права. Это ее и только ее дом. Сделав глубокий вдох, она открыла кухонную дверь и сделала шаг в холл. Лестница уходила вверх перед нею, темная и мрачная, и она с опаской посмотрела наверх.
– Кто... кто здесь? – спросила она голосом, который ей самой показался слабым и испуганным.
Ответа не последовало, и она затаила дыхание, не решаясь ступить на лестницу. Поставив ногу на нижнюю ступеньку, она крикнула:
– Кто бы там ни был, спускайтесь! Или я позову полицию!
Некоторое время ничего не было слышно, а затем прозвучали шаги, пересекающие лестничную площадку, и наверху лестницы появилась темная фигура. Во мраке невозможно было разобрать, мужчина это или женщина, и Мелани сделала шаг назад, прижав руку к губам.
– Кто... кто здесь? – спросила она нетвердым голосом, но не получила ответа.
Тут нервы Мелани не выдержали. Задыхаясь, она бросилась обратно в кухню, к наружной двери. И только тут она вспомнила, что вошла через переднюю дверь, а задняя была заперта. Роясь в карманах в поисках ключей, она услышала тяжелые шаги, спускающиеся с лестницы, и стала озираться вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно было бы защититься. На лице ее застыло выражение паники, когда она схватила один из кухонных стульев и занесла его над головой, глядя на открывающуюся дверь. Затем она в бешенстве швырнула стул через всю комнату, так, что входивший в кухню человек был вынужден поднять руки, чтобы защитить голову. Стул, не принеся ему вреда, ударился о противоположную стену, а Мелани издала крик ярости.
– Вы... вы свинья! – закричала она, задыхаясь, при виде насмешливой ухмылки Шона Босуэла. – Вы... вы... – Она повернулась и протянула руку к банке с порошком для чистки, и швырнула бы ее тоже в него, если бы он не успел обойти стол и не обхватил ее, прижав ее руки к бокам.
– Успокойтесь, – произнес он с обеспокоенным выражением лица.
Мелани вырывалась из его объятий.
– Я не успокоюсь, – сердито кричала она. – Вы это все нарочно! Вы намеренно ходили там, чтобы напугать меня! Я презираю вас! Вот уж не думала, что вы могли пасть так низко!
– Замолчите! – Его глаза блеснули холодно, словно агаты, давая ей понять, что она зашла слишком далеко.
Но Мелани была слишком возбуждена, слишком обижена и испугана, чтобы следить за своими словами.
– Яне стану молчать! Вам не запугать меня, мистер Босуэл! Я скажу все, что хочу!
У нее задергался мускул на щеке, и, взглянув на него снизу вверх, она вдруг осознала, насколько близко к нему оказалась. Она ощутила его каждой клеточкой своего тела; и натянутое выражение его лица, и напряженность мускулов тела, и холодную жесткость его рук, немилосердно сжимавших ее запястья. Она никогда не ощущала так Майкла, или, может быть, Майкл привлекал скорее ее разум, чем тело, в то время как этот мужчина был личностью, которая воспринималась ею всеохватывающе и требовала чувственного мышления.