Сирена поняла, что добилась того, чего хотела, и даже того, на что не смела надеяться, когда в середине номера мужчины начали снимать шляпы, а потом стали один за другим вставать, выражая этим уважение к словам песни и ее исполнительнице. На глаза Сирены навернулись слезы.
Когда она кончила петь, зал взорвался одобрительным свистом, аплодисментами и криками. Рядом со сценой какой-то мужчина причмокнул губами и, толкнув приятеля, сказал:
– Вот бы мне эту девочку. Прямо как на кровать из роз падаешь.
Его сосед фыркнул.
– Ты, видно, совсем из ума выжил, приятель. Ты что, не заметил золотые каблуки на ее туфлях? Она слишком богата и для меня, и для тебя. Ты бы не смог ее содержать, даже если бы взял крутой подъем.
«Взять крутой подъем» в золотоносных районах означало добывать золото из шахт тоннами, набивать им карманы, в общем, стать очень богатым. Сирена восприняла это как комплимент. Представив реакцию Перли на такое отношение к себе со стороны старателей, Сирена не могла сдержать улыбки. Ее радость стала бы еще больше, если бы она не услышала, как слова старателя стали повторять все, кто находился в салуне.
– Золотые Каблучки, – сказал со смехом один из посетителей, – это ей подходит. Золотые Каблучки.
За ним это имя произносили другие, и по залу опять прокатилась волна аплодисментов. Вард, похоже, оказался прав. На клички здесь не скупились и давали их очень быстро.
Спускаясь со сцены, Сирена решила, что никогда не откликнется на этот титул, каким бы распространенным он не стал. Она не нуждалась в такой славе. Ее не устраивала жизнь, которую могла ей обеспечить эта известность. Что бы там ни говорили Перли, Отто и даже Вард, ее положение не казалось ей безвыходным. Выход обязательно должен был существовать.
9.
Отто ждал ее на лестнице, ведущей со сцены в бар. На его огромной ладони покоился накрытый салфеткой поднос.
Он посмотрел на девушку хитрым взглядом.
– Вот ваш ужин. Перли сказала, если вы захотите съесть его у себя, можете подняться наверх.
– Нет, спасибо, я поужинаю здесь.
Сирена хотела взять поднос у Отто, но он придержал его.
– Я вам его отнесу. Мне все равно сейчас нечего делать.
– Спасибо, не надо.
– Нет. Я хочу это сделать. Перли сказала, что я могу составить вам компанию.
– Я очень благодарна Перли за заботу, и тебе тоже, но я хочу поесть одна.
– Я не могу этого допустить, – Отто замотал огромной головой, – я пойду с вами, как мне велели.
Его взгляд не нравился Сирене, его влажный приоткрытый рот вызывал у девушки чувство брезгливости. Однако у нее, похоже, не оставалось выбора. Если она хочет поесть, ей придется делать это в его обществе.
– Ладно. – Сирена направилась наверх с покрасневшими от гнева щеками. Там она указала Отто на столик в гостиной, он поставил на него поднос, и она опустилась на стул.
– Вот это да! – Отто развалился на восточной кушетке напротив нее.
– Ты ел? – с подчеркнуто сухой вежливостью спросила Сирена.
– Очень давно.
По всем правилам этикета Сирена сняла с подноса салфетку и расстелила ее на коленях, потом взяла нож и вилку. Ужин состоял из бифштекса, картошки, яиц и поджаренного хлеба. Ее сегодняшнее выступление стоило такого угощения. Но она бы насладилась им гораздо больше, если бы ей не пришлось ужинать в такой компании. Сделав над собой усилие, чтобы не замечать глядящего на нее с животной жадностью человека, Сирена принялась за еду. Отто смотрел на девушку так, словно раздевал ее взглядом. Он то и дело отирал рукой грязный рот и омерзительно ухмылялся.
Наконец Сирена отодвинула тарелку, взяла бокал с водой и, сделав несколько глотков, посмотрела на Отто.
– Мне, наверное, еще надо показаться внизу сегодня?
– Перли этого не говорила.
Он поднялся, обошел вокруг стола, приблизился к ней и резким движением вырвал бокал.
– Тебя там не ждут так скоро, малышка. Сирена вскочила на ноги, пролив воду на платье.