Часто, сидя вечерами на верхней ступеньке лестницы, ведущей в салун (спускаться ниже Вард ей не позволял), она смотрела на этих женщин за работой и со страхом представляла себя на их месте. Она следила, как они разносили напитки, развлекали игроков, танцевали, выставляя напоказ нижние юбки, нервно и громко смеялись; от этого смеха Сирена содрогалась. Эти бесстыдные женщины, державшиеся столь жеманно и притворно, привлекавшие посетителей похотливыми жестами и взглядами, наверное, обладали утонченной и нежной душой. И они, казалось, нарочито вели себя так шумно, чтобы скрыть ее, спрятать от чужих глаз, потому что это служило им защитой, и, когда она рушилась, с ней уходила и сама жизнь.
Придется ли ей самой когда-нибудь сражаться в этой дикой схватке за мужское внимание? Испытает ли она когда-нибудь гордость победительницы, уводящей ухмыляющегося золотоискателя через заднюю дверь в соседнее заведение – публичный дом Перли?
Ее присутствие здесь, у входа в личные апартаменты Варда, не осталось незамеченным. Сидевшие внизу женщины бросали на Сирену любопытные взгляды, их зависть постепенно сменялась негодованием. Они рассматривали пеньюар, который Сирена никогда не снимала, и их губы кривились в усмешке. Их злобу вызывало еще и то, что мужчины обращали внимание на эту скромную, молчаливую девушку, глядевшую на них с лестницы. Она казалась очень привлекательной, когда усаживалась на ступеньках, обхватив колени. Пару раз старатели пытались подойти к ней, но на лестнице как будто случайно появлялся широкоплечий вышибала, и это заставляло их направлять свое внимание на других женщин. Самым нелепым во всем этом казалось то, что в роли вышибалы чаще всего выступал Отто Бруин.
Он появился в городе через несколько дней после приезда Сирены с Вардом и сразу же вернулся на свою старую работу. Стоявший внизу скорее для того, чтобы защищать ее, чем держать наверху, он напоминал бульдога, стерегущего хозяйское добро. Хотя Сирене и не хотелось считать себя собственностью Варда, она понимала, что окружающие думали о ней именно так.
Так казалось всем, кроме Перли. Она сначала не принимала Сирену всерьез, но уже через несколько дней это заблуждение прошло, и Перли охватило раздражение, когда в конце недели она обнаружила, что Сирена по-прежнему живет в комнатах Варда. Еще через неделю раздражение перешло в открытую злобу. На исходе третьей Перли была уже вне себя от ярости.
Однажды ночью она приблизилась к лестнице. На ней было роскошное парчовое платье, в волосах белоснежные перья марабу. С минуту поколебавшись, Отто отошел в сторону. Смерив его ледяным презрительным взглядом, Перли проследовала мимо и, подобрав юбки, стала подниматься к Сирене.
– Что ты здесь просиживаешь свою маленькую задницу? Иди оденься. Ты нужна мне внизу. – Перли указала в сторону бара, резко качнув головой, так что у нее из прически выпало одно перо. Она сердитым жестом воткнула его обратно.
Подняв голову, Сирена посмотрела на женщину; темные волосы струящимся каскадом упали ей на грудь.
– Я бы не смогла этого сделать, даже если бы захотела, – ответила она. – Во-первых, мне нечего надеть, а во-вторых, Вард мне этого никогда не позволит.
– Нечего надеть? – повторила Перли.
– Мои вещи еще не привезли.
Перли прищурила глаза.
– Клянусь, здесь до этого никому нет дела. Иди прямо так.
– Я же сказала, Вард…
– Мне плевать, что там хочет твой Вард. Я не понимаю, почему ты здесь живешь и ешь задарма.
Сирена покраснела.
– Я бы с радостью вам заплатила, но у меня нет денег.
– Чепуха! – отрезала Перли. – Я же сказала, как ты можешь рассчитаться с долгом. И не делай такое лицо! Может, ты и была маленькой невинной девочкой, пока не встретила Варда, но теперь выбрось это из головы. Насколько я знаю, он уже отлично научил тебя, как надо удовлетворять мужчину, пора тебе попробовать кого-нибудь еще.