— Ты здорова? — мягко спросил он. Эмбер сильно вздрогнула.
— Да.
— Похоже, ты где-то не здесь.
Улыбка далась ей с большим трудом.
— Это все от прикосновения, — сказала она.
— Прости меня.
— Ты ни в чем не виноват. Бог посылает нам не больше того, что мы в силах вынести.
— Порой мы умираем, пытаясь это сделать, — сухо обронил Эрик.
Улыбка Эмбер угасла, когда у нее в памяти вновь зазвучали слова пророчества.
Смерть непременно потоком прольется.
Глава 2
Аромат вечнозеленых растений наполнял хижину Эмбер. Трепетало пламя свечей в подсвечниках, укрепленных над кроватью. Оно освещало дрожащим золотистым светом человека без имени. Человека, находящегося в плену сна без сновидений.
Эмбер точно знала, что ему ничего не снится, потому что последние два дня она провела, втирая благовонное масло и тепло в его тело. За это время она не уловила в нем ничего нового. Не исчезло и удовольствие, которое она испытывала, когда прикасалась к нему. Оно было сейчас столь же острым, как и в самый первый раз.
Работая, Эмбер разговаривала с незнакомцем, пытаясь воздействовать на него словами, теплом своего прикосновения и острой, целительной силой вечной зелени и янтаря.
— Мой темный воин, — еле слышно сказала Эмбер, как говорила уже много раз. — Как ты оказался в Каменном Кольце?
Ее пальцы растерли сначала одну могучую руку, потом другую, прослеживая форму мышц, твердых даже в расслабленном состоянии. Темные волосы на его предплечьях блестели от масла в отблесках света. Вид крепких веревок, которыми он был привязан к остову кровати, заставил ее нахмуриться. Она коснулась одной из веревок вздохнула, но не развязала ее.
Эрик сказал, что либо незнакомец будет связан, либо один из оруженосцев Эрика останется рядом с Эмбер. Она выбрала веревки, потому что не хотела, чтобы здесь был кто-то еще, если спящий вдруг проснется и окажется, что он и есть тот враг, которого она боится.
Эмбер не знала, что будет делать, если это случится. Ей не хотелось даже думать об этом, потому что тогда возникнет дилемма, у которой нет решения.
И враг, и сердечный друг.
— Ты был пеший? — спросила Эмбер. — Ты был один?
В ответ лишь размеренно вздымалась и опускалась широкая грудь незнакомца.
— А твои глаза? Может быть, они серые, как лед и зимний день? Серые, как у Доминика ле Сабра? Или темнее? Говорят, у Шотландского Молота темные глаза.
А может быть, ты ни тот ни другой, а третий — никому не известный воин, вернувшийся из похода на сарацин, познавший полную меру своих сил и способностей?
Дыхание незнакомца оставалось по-прежнему глубоким и ровным.
— Я молюсь, чтобы ты оказался безвестным, — прошептала Эмбер.
Вздохнув, она вернулась к завиткам волос на груди незнакомца. Они одновременно и возбуждали ее любопытство, и доставляли удовольствие. Ей нравилось разглаживать этот курчавый покров, ощущая его упругость и ласковую щекотку у себя на ладонях.
— Может быть, ты снял свою одежду, чтобы пройти в священный круг и поспать в безопасности у подножия рябины?
Незнакомец издал какой-то еле различимый звук.
— Да, — оживилась Эмбер. — О да, мой воин. Выходи на золотой свет. Оставь позади все тени мрака.
Хотя незнакомец ничего не ответил, Эмбер ликовала. Мало-помалу он всплывал из глубин этого странного сна. Она ощущала, что ему приятны ее поглаживания и растирания, ощущала это так ясно, как если бы он сам ей это сказал.
Но и сейчас ей не передавалось от него никаких образов, никаких имен, никаких лиц.
— Где ты прячешься, мой темный воин? — спросила она. — И почему?
Эмбер отвела густые, чуть вьющиеся волосы со лба незнакомца.
— Даже если ты чего-то боишься, тебе все равно пора проснуться.