И так же медленно разжались.
— Ступай к себе в комнату, — приказал он.
Эмбер отставила кубок и удалилась, не оглянувшись и без единого слова.
Дункан ее не окликнул.
Но когда Кассандра хотела последовать за Эмбер, он указал ей на другой стул.
— Садись, — сказал Дункан. — Со мной тебя не связывают никакие клятвы. Но ты ведь сделаешь все, что в твоих силах, чтобы помочь этой янтарной колдунье, верно?
Губы Кассандры вытянулись в тонкую линию.
— Эмбер не колдунья, а Наделенная Знанием.
— Отвечай на мой вопрос.
— Да. Если я чем-то могу помочь Эмбер, я это сделаю.
— Тогда оставайся поблизости и говори за оружие, которое слишком упрямо, чтобы говорить за себя.
— А, так значит, ты ценишь ее.
— Больше, чем свой кинжал, но меньше, чем свой меч.
— Жаль, что Эрик не видит тебя сейчас.
— Почему?
— Он думал, что твое чувство к Эмбер пересилит твою гордость. Мне бы хотелось показать ему, как сильно он заблуждался, — едко проговорила Кассандра. — Жаль, что не ему самому приходится расплачиваться болью за его ошибку.
Прежде чем Дункан успел ответить, вошли Саймон и Доминик. Они окинули взглядом Кассандру, посмотрели на Дункана и заметили нетронутый ужин, стоявший на столе возле очага.
— У меня новость, которая должна возбудить твой аппетит, — сказал Доминик.
— Что за новость? — спросил Дункан, отворачиваясь от Кассандры.
— Свен говорит, что население принадлежащих замку земель охотно признает тебя своим лордом.
Дункан улыбнулся и повернулся к Кассандре.
— Ты разочарована? — насмешливо спросил он.
— Только тем, как ты поступаешь со своей женой.
— Тогда тебе не придется долго беспокоиться, — сказал Саймон. — Брак будет расторгнут.
Дункан и Кассандра одновременно повернулись лицом к Саймону.
— Этот брак был совершен по-настоящему, — возразила Кассандра. — Пусть Дункан скажет, познал ли он плотски свою жену!
— Девственна она или нет, — сказал Доминик, — это все равно. Брак был совершен обманным путем. Ни один епископ его не утвердит.
— Особенно если предложить в знак почтения какую-нибудь церковь или монастырь, — язвительно добавил Саймон.
— Вы дали друг другу священные клятвы, — продолжала Кассандра, обращаясь к Дункану. — Неужели ты отступишь от своего слова?
— Клятвы. — Губы Дункана сжались, словно от боли или презрения или от того и другого вместе. — Нет, я не отступлю от своего истинного слова.
Кассандра с нескрываемым облегчением закрыла глаза.
— Я сдержу истинную клятву, которую дал, когда мой разум был в целости, — продолжал Дункан. — Я женюсь на леди Ариане из рода Дегэрров.
— А что будет с Эмбер? — спросила Кассандра. Не ответив ей, Дункан повернулся к Доминику.
— Пошли за моей невестой, — решительно сказал он. — Свадьба состоится сразу же, как только будет получено согласие Церкви.
— Что будет с Эмбер? — настойчиво повторила Кассандра.
Дункан встал и вышел из комнаты, ни на кого не глядя.
— Что будет с Эмбер! — крикнула Кассандра.
Крик Кассандры отдался эхом по всему большому залу, преследуя Дункана по пятам. Даже когда замер последний его отзвук, эти слова продолжали кричать в мрачном молчании его разума.
Что будет с Эмбер?
Что будет с твоей священной клятвой?
Эмбер.
Священная.
Эмбер. Эмбер. Эмбер…
Дункан не находил покоя ни в одной части замка. Этот крик был частью его самого, он сидел в нем так же глубоко, как и боль от старой памяти и новой измены.
Прошлое кружилось, возвращалось, мучило его сначала голосом Эмбер, а потом его собственным.
И правда — я в безопасности, когда с тобой.
Всегда, моя золотая колдунья. Скорее я отсеку себе правую руку, чем причиню тебе зло.
Это воспоминание было слишком печальным, слишком мучительным.