Она изумленно уставилась на него. В следующее мгновение ей пришлось сдержать улыбку: ее собеседник приравнивал священников-миссионеров к шарлатанам-прорицателям! Впрочем, он вполне мог солгать, чтобы поразить их воображение. Она по-прежнему не доверяла Габриэлю.
– О, мистер Кэйн! – раздался радостный возглас Джунипер.
Они разом обернулись к ней, удивленные такой реакцией. Джунипер стояла, прижав руки к груди, и улыбалась Габриэлю так, как будто он только что явил перед ней чудо. В первое мгновение он казался растерянным, потом взглянул на Джунипер, вопросительно улыбаясь:
– Да, мэм?
– Я знала, что вы не тот, за кого вас принимает Софи! У вас такие же крепкие духовные корни, как и у нас!
Губы Софи скривились в усмешке. Она готова была спорить: мистер Кэйн рассчитывал совсем на другой эффект. Он думал, что они потеряют дар речи от его нахальства, но тетя Джунипер вдруг принялась его хвалить. Как было бы славно, если бы он провалился сквозь землю от смущения!
Но не тут-то было. Он быстро обрел утраченное спокойствие – так быстро, что Софи могла бы этого не заметить, если бы не следила за ним с зоркостью коршуна. Этому прохвосту следовало родиться в ее семействе!
– Да, мэм, – сказал он тете Джунипер. На его лице было написано самое искреннее благочестие. – Я спасал заблудшие души с тех пор, как мне исполнилось шесть лет.
Джунипер просияла и счастливо вздохнула. Софи покачала головой и принялась ласкать своего песика. Собаки имели явное превосходство перед людьми. Простые и бесхитростные, они никогда не лгали.
Тибальт не называл ее ласки любовью. Когда он испытывал голод или хотел, чтобы его почесали по спинке, он не говорил, что будет холить и лелеять свою хозяйку. И все же Тибальт был единственным существом на всем белом свете, не считая разве что тетушку Джунипер, в чью любовь Софи верила. Она впервые мысленно связала этих двоих и чуть было не захихикала, как делала Джунипер с тех пор, как познакомилась с мистером Кэйном.
Она взяла себя в руки, но – увы! – Габриэль успел заметить в ее глазах веселые искорки.
– В чем дело, мисс Софи? Вы, верно, хотели, чтобы я родился от жестокого афериста-картежника и… женщины легкого поведения?
– О нет! Вовсе нет. – Она обворожительно улыбнулась. – Вам очень подходит то, что вы родились в семье священника-миссионера.
Он усмехнулся:
– Вы, как всегда, совершенно правы, мисс Софи.
– Знаете, мистер Кэйн, – откровенно сказала тетушка Джунипер, – многие люди этого не понимают, но колдовские науки уходят корнями в религию. Я начинаю и заканчиваю свой день молитвами – благодарю нашего Отца Небесного за то, что он наградил меня скромными талантами.
Щеки Джунипер рдели, как спелые яблочки, а руки судорожно сжимали приколотую к груди камею.
Софи вздохнула.
– В самом деле, мэм? – Габриэль вежливо взглянул на Джунипер.
– Да, – откликнулась Софи.
Она не хотела казаться сварливой, хотя ее тетушка явно ничего не заметила. Джунипер только кивнула и улыбнулась, довольная тем, что Софи наконец-то с ней согласилась.
Габриэль опять погладил свои усы. Софи пыталась отвести глаза и не могла. Мужчина, которого она когда-то любила, тоже носил усы. Конечно, он не был таким красавцем, как Габриэль Кэйн, но Софи считала его самым прекрасным мужчиной на свете. И это только лишний раз доказывало, как мало она его знала… и как много значит обаяние для распутника.
– Сознаюсь, дамы, я никогда не связывал религию и колдовство.
Софи отдала ему должное: в его голосе не было и тени иронии.
– Эти две вещи накрепко связаны между собой, мистер Кэйн. Я сама принадлежу к трансцендентальной церкви и верю, что Бог – это вселенский разум и его можно найти во всех религиях.