Ожидая его появления, Ричард растянулся во весь рост на сухом пятачке земли меж камней, положив рядом с собой на случай внезапной тревоги обнаженный меч. Из сумки, привешенной к поясу, он достал горсть проросших ячменных зерен и принялся жевать их. Это был походный завтрак воина — пища самая здоровая и не обременяющая желудок, хотя и не любимая всеми. Две горсти зерен, и ему этого хватит, чтобы утихомирить протесты своего желудка до прибытия в цитадель Бофорта.
— Вы посылали за мной, милорд?
— Да, Симон. А знаешь почему?
— Нет, милорд.
— Мне показалось, что ты на меня обижен.
Темные волосы, растрепанные из-за спешки и упавшие на лицо юноши, не могли скрыть от взгляда наблюдательного командира его внезапную бледность.
— Какая черная птица пролетела меж нами? — настаивал Ричард. — Если тебе важно знать — и об этом ты можешь рассказать и своим друзьям, — то я, твой господин, сожалею, что вел себя по-дурацки.
— Когда, мой господин? — осмелился переспросить Симон.
— Когда мы занялись с тобой глупой охотой в лесу.
У юноши перехватило дыхание.
— Нет… нет… милорд. Я был глуп… неосторожен… Я растерялся… Я испугался смерти…
Казалось, что сейчас бы Симон умер с готовностью.
— Ты все сделал правильно. — Ричард отечески коснулся его волос, убрал прядь с вспотевшего лба. — Ты лучший из моих оруженосцев и первым получишь рыцарское звание… если мы уцелеем. Но твоя жизнь мне дороже жизни уэльской ведьмы.
— Что я должен сделать? Прикончить ее?
Юноша вздрогнул, но явно готов был выполнить приказ.
— Нет-нет. Разве на палача ты обучался, когда брал у меня уроки обращения с мечом? И ты был лучшим из всех ребят.
— Спасибо, милорд…
— Может быть, мы не дойдем живыми до Бофорта…
— Не может такого быть, милорд! — воскликнул Симон.
— Не перебивай меня… и не горячись. Каждая скала на пути… каждый поворот дороги… таит за собой ловушку, где сидит Рыжий Лис. Он ловит меня, а я ловлю его. Девчонка, пойманная нами, явно его любовница. Может, ему наплевать на нее, может, она ему дорога, но другой наживки на удочку, чтобы поймать крупную рыбу, у меня нет…
Ричард возложил свою руку на плечо юноши:
— Выполни мое поручение…
Гордый тем, что ему доверена столь важная миссия, Симон не удержался и произнес:
— Хорошо, я послужу тебе, Ричард, хотя это и не входит в мои обязанности. Объясни, что мне надо делать. Но предупреждаю — червячком на твоем крючке я не стану.
После привала Ричард распорядился, чтобы Элен снова накрепко связали, и, прежде чем сам взобрался в седло, тща-те\ьно проверил, насколько надежны ее путы. Он играл с нею, как кот с пойманной мышью — то дразнил видимостью свободы, то прижимал мощной когтистой лапой.
Он заметил кровоточащие полосы на ее запястьях. Элен пыталась ослабить веревки и растерла кожу.
— Зачем ты попусту причиняешь себе боль, Элен из Поуви? — спросил он у нее с печалью. — Судьба рассудила так, что ни ты от меня не убежишь, ни я не смогу отпустить тебя на волю. Когда ты станешь для меня бесполезной, участь твоя изменится — обещаю.
Он отъехал, а она не успела ужалить его убийственным взглядом. Весь яд достался на долю охранника, который занял место Ричарда.
Солдаты, окружавшие ее, не стеснялись в выражениях и разговаривали откровенно, не догадываясь, что она понимает их язык. Воины считали, что их вождь охраняет ее, как лакомую наживку, чтобы поймать на крючок Рыжего Лиса. И ей приходилось верить, что на этот раз Кентский Волк не просчитается. Ведь Оуэн пойдет на самую отчаянную авантюру ради ее освобождения… и погибнет. Он наивен, безрассуден и… горд. И она мучилась в предвидении его бессмысленной гибели.
Ущелье все сужалось, каменные стены смыкались, словно челюсти великана.