— Значит, Симон проболтался тебе о моей царапине?
— А почему ты сам промолчал? Я бы осмотрела тебя сразу же. Даже маленькая рана может загноиться и стать смертельной.
Ричард неохотно принялся раздеваться.
— Тебя это так заботит?
Вопрос был явно издевательским, но Элен проглотила обиду. Встав на колени, она помогла ему стянуть сапоги и тяжелые кожаные штаны.
— Зачем спрашивать, когда заранее знаешь ответ? — произнесла она тихо, но он услышал ее, подхватил сильными руками, оторвав от пола.
— Может, мне известен ответ, а может, и нет. То тебя заботил мерзавец Дэвид, и ты из-за него устроила погром. Теперь Дилан. Я видел, как ты на него смотрела. Что ты предпримешь ради него? Боюсь, что ты не удержишься, потому что к нему я отнесусь так, как он того заслуживает.
— А нельзя ли, Ричард?..
— Нельзя, Элен. И не проси! И хватит мучить меня. Он заставил ее умолкнуть долгим жадным поцелуем.
Затем бросил ее на постель и навалился сверху.
— Я люблю тебя, Ричард. Я так ждала…
Принадлежать только Ричарду, любить и быть любимой — как она желала этого, как просила Господа проявить к нему милосердие.
— Я этого не могу допустить. У меня нет выбора, — мрачно заявил Оуэн.
Какой ненавистной успела стать для Элен эта фраза!
— Конечно, выбор у тебя есть, но ты им не воспользуешься, — с ехидной злобой откликнулась она. — Ты предпочтешь стать посмешищем, объявив, что ты и есть Рыжий Лис, и добьешься этим только того, что казнят вас обоих.
Оуэн с яростью запустил руки в свою седую гриву.
— Ну и пусть! Но я не вправе обречь Дилана на пытки, которые они готовили для меня. Эдуард хочет заполучить Лиса живым. Ты догадываешься, что это значит, Элен?
— А ты подумал, что с гибелью вас обоих некому будет вести нас дальше? Сопротивлению придет конец, и умрет последняя надежда.
— Надежда уже умерла. — Оуэн был безжалостен и к себе, и к Элен. — Слишком много в Уэльсе англичан, у них боевые кони и доспехи, оружие из лучшей стали и каменные стены вокруг крепостей. Нам не побороть их, Элен…
— Неправда. Нужно только время…
Оуэн печально покачал головой:
— Уэльс исчерпал время, отведенное ему Господом. Он постарел и утратил силу, как и руки мои.
Оуэн положил руки на стол, и Элен погладила их — шершавые, жилистые, с крупными, выступающими венами.
Слуга внезапно появился за спиной у Элен и обратился к Оуэну:
— Милорд готов принять тебя.
Оуэн, не торопясь, допивал эль, дожидаясь, пока слуга не удалится.
— Я должен поговорить с Ричардом насчет убоя скота. В деревне кончилась соль. — Он поднялся из-за стола со вздохом. — Вот уж не думал, что божьей милостью доживу до поздней осени, когда заготавливают мясо на зиму. Почти год прошел со дня…
Элен прервала его в отчаянии:
— Поклянись, что не сваляешь дурака и не признаешься! О Дилане я сама поговорю с Ричардом. Я заставлю его меня послушать.
— Ричард — солдат, и в таком деле он не свернет с дороги.
— Ты тоже солдат, но частенько слушался меня.
Он улыбнулся, с грубоватой нежностью ущипнул ее за щеку.
— Слушался, да… было такое. Но лишь старый дурень вроде меня способен раскиснуть от девичьих слез. И то ведь это было так давно, когда ты еще, милая, ползала на четвереньках…
— А потом, когда уже бегала на своих двоих, и еще позже, когда стала ездить верхом, — подхватила Элен. — Разве ты отказывал мне, уже взрослой, если я что-то просела?
— Ты все равно оставалась в моих глазах крошкой…
— Дай мне еще день. — вдруг резко потребовала она. — Не выдавай себя хотя бы сегодня. Я тебе приказываю!
— А я подчиняюсь. Тем более что за день я смогу сделать кое-что полезное для жителей Руслнна.
Он ушел с улыбкой на лице, а Элен погрузилась в тревожные раздумья. Бесчисленное количество раз она составляла в уме предстоящее обращение к Ричарду.