Гейвин тоже любил уединение, но не мог представить себе подобное существование.
Она приготовила суп из морских ежей и подала к нему лепешку, испеченную в каменной печи. Тесто для лепешки состояло из зерна, которое в диком виде росло на острове.
– Что здесь только не растет! – поделилась она за обедом. – Мне кажется, что на Дейматосе когда-то жили люди, и те растения, которые они выращивали, впоследствии одичали.
– Почему вы так думаете? – спросил Гейвин, пробуя суп, который оказался неожиданно вкусным. Судя по всему, Персефона умела пользоваться приправами.
– Они требуют больше ухода, чем по-настоящему дикие растения. К примеру, они очень чувствительны к сорнякам и гораздо лучше растут, если их удобрить морскими водорослями и рыбьими костями.
– Возможно, – согласился Гейвин. – Я не изучал историю острова, меня интересовали только происходившие здесь геологические события. Однако мне известно, что Дейматос долгое время принадлежал семье Дейлоса.
Персефона резко встала и отнесла их миски, представлявшие собой половинки скорлупы кокосового ореха, обратно в кухню. Вернувшись, она поставила перед ним железный котелок, источавший дивные ароматы.
– Маринос! – удивленно воскликнул Гейвин.
Рыбное рагу являлось национальным блюдом Акоры. Каждая семья имела свой фирменный рецепт. На ежегодных соревнованиях определялся лучший из них.
Персефона наверняка выиграла бы первый приз.
– Когда вы успели приготовить? – спросил он, зачерпывая ложкой жидкость, в которой плавали кусочки морепродуктов, специй и овощей.
– Утром я поставила рагу тушиться и несколько раз возвращалась, чтобы подлить воды.
– Вы готовили и одновременно наблюдали за мной? Даже в свете заходящего солнца он увидел, как она покраснела.
– Надеюсь, вы понимаете, почему вы меня насторожили?
– Вы так долго живете одна, что вас насторожил бы любой.
– Я не отшельница.
– Правда? Однако вы обретаетесь здесь в отрыве от человеческого общества.
– Я могу пользоваться его благами, когда захочу.
– И как часто вы хотите и покидаете свой уединенный уголок?
– Несколько раз в году. Я плаваю на Илиус за продуктами и прочими необходимыми вещами. Я посещаю Фобос и Тарбос. По правде говоря, я знаю острова не хуже любого другого.
– Замечательно. А как насчет Лейоса?
– Там я тоже бывала. Чудесный остров.
– Вы всегда плаваете одна?
– У вас не укладывается в голове? По-вашему, женщина не может быть самодостаточной?
Да, он действительно так думал. Его потряс и даже опечалил ее странный образ жизни. Между тем многие люди, особенно англичане, назвали бы ее остров раем. И Персефона отнюдь не выглядела несчастной. Напротив, она производила впечатление женщины, вполне довольной своим существованием.
В том-то все и дело. Его мужская натура восставала против мысли о том, что Персефона довольна, живя без мужа, без детей, без того повседневного общения, которое составляет канву жизни.
– Самодостаточность – хорошая вещь, – проговорил он, не совсем веря в свои слова.
Когда она наклонилась, чтобы наложить в его миску еще мариноса, он заметил ее грудь, мелькнувшую в вырезе туники.
Отлично! Кажется, он опять превращается в похотливого юнца.
– Но… – протянула она, побуждая его высказаться до конца.
– Но люди – как мужчины, так и женщины – существа общественные. Мы все нуждаемся друг в друге, по крайней мере до определенной степени.
– Как я уже сказала, я бываю на Илиусе и других островах.
– Да, я слышал. Почему ваша мама приехала сюда жить?
Она отвернулась, но он успел заметить, как помрачнело ее лицо.
– У нее были свои причины.
– Трудно представить, какие причины могли подтолкнуть ее к одиночеству.
– Значит, вы счастливый человек, принц Атрейдис.