Она бросила на пол пластину, завернулась в одеяло потуже и забралась на подоконник. Осталось только спрыгнуть – и она была свободна.
На улице было темно – хоть глаз выколи. Вначале она с трудом различала собственную руку, поднесенную к глазам. Но прошло несколько минут, и глаза привыкли к сумраку. Теперь она уже могла разглядеть очертания сада. Сад был окружен стеной, при виде которой у нее спазм встал в горле, но судьба была к ней благосклонна – едва ли не прямо перед ней были ворота... Босая, с накинутым на плечи одеялом, она побежала в сторону ворот.
Глава 2
Дорога была темной и скользкой от дождя, мелкие камешки впивались в ступни, но эти неудобства не могли сломить ее решимость. Она тяжело дышала, и каждый мускул в ее теле болел, но Амелия продолжала упорно идти вперед. Дорога была каждая минута, ибо с каждой минутой она уходила все дальше от преследователей.
Карета, в которой ее везли похитители, повернула налево, прежде чем остановиться возле дома. Исходя из этого она решила повернуть направо, как только вышла из ворот.
Амелия понимала, что положение ее далеко не безопасно. Даже если не учитывать того, что ее могли хватиться в любую минуту и отправиться в погоню, и уже тогда с великаном-ирландцем ей точно не справиться, одинокая женщина на дороге представляла собой легкую добычу для всякого встречного. К тому же у нее не было ни гроша. Она надеялась лишь на то, что найдет приличный постоялый двор, где бы ее приняли, поверив в то, что она оплатит свой долг позже.
Прошло уже около получаса с тех пор, как ей удалось сбежать, и с каждой минутой пути ей все меньше верилось в то, что она найдет помощь. Дорога больше походила на проселочную, чем на торную, ведущую в столицу. Дождь, темнота, усталость замедляли ее движение, так что за это время она едва успела пройти милю, а ноги уже болели невыносимо. И она не увидела ничего напоминавшего о человеческом жилье, – ни дома, ни амбара, ни хлева – ничего.
Дождь насквозь промочил одеяло и рубашку. Ночь была не особенно холодной, но в мокром одеянии необходимо было двигаться, чтобы не замерзнуть окончательно, и она продолжала идти, уговаривая себя, что только так сможет избежать простуды.
Прошло еще несколько минут, как вдруг она подумала о том, что могла все это время идти не в том направлении. Будь небо более ясным, она смогла бы сориентироваться по звездам, поскольку неплохо знала астрономию. Но сейчас она полагалась только на интуицию и надеялась, что не ошиблась, решив, что карета повернула налево. Сомнение в правильности выбранного пути лишь усилило тревогу. Она оглянулась, окинув взглядом пройденный путь. Теперь за пеленой дождя было уже не разглядеть даже далекого огонька – света в окнах дома, что она покинула. Будь неладен этот дождь...
Но что это? У нее начались слуховые галлюцинации, или она действительно слышит стук копыт?
Ирландец! Она проворно нырнула в канаву у обочины. И тут же оказалась по колено в холодной воде. Она едва удержалась от того, чтобы не выругаться вслух, и продолжала идти.
Лошадь и всадник – высокий мужчина, но не настолько высокий, каким был ирландец. Тогда, наверное, это его помощник. Наверное, они разделились – один отправился искать ее в одну сторону, другой – в другую.
Могло быть и так. Но странник на дороге вполне мог оказаться просто прохожим – единственной ее реальной надеждой на помощь и спасение.
Пока ум ее лихорадочно решал, что делать, тело не желало мириться с тем невыносимым положением, в которое оно было загнано. Каким бы ни был высоким риск, она не должна упускать шанс на спасение. Но при первом намеке на опасность она решила бежать прочь изо всех сил.