– Не смешите меня. От смеха у меня еще болит грудь.
– Вот я и говорю вам, что рано еще возвращаться домой. Как вы туда попадете, кстати? Не верхом же на лошади?
– Я чаще езжу верхом, чем хожу пешком, – сказала Ферн, думая о том, куда бы положить розовый халатик. Разве что в мешок, притороченный к седлу. Но тогда халат весь провоняет конским потом. Нет, она не собирается его никому показывать. Она просто спрячет его в какой-нибудь ящик подальше, и сама мысль о том, что он там лежит, будет доставлять ей удовольствие.
– Может быть, и так, но сейчас вам нельзя ехать верхом.
– Я сильнее, чем вы думаете.
– Возможно, но я вижу, с каким напряжением вы нагибаетесь.
– Я, наверное, буду напрягаться еще с неделю, но это не смертельно.
– Вы всегда такая упрямая? – спросила Роза, отчаявшись уговорить Ферн остаться.
– Обычно я еще хуже, – сказала Ферн, пытаясь улыбнуться. – Как правило, я очень вежливая.
– К черту вашу вежливость. Я думаю только о состоянии вашего здоровья.
– Я в полном порядке. Со мной и не такое в жизни случалось, а ухаживать за мной было некому. Моя мать умерла, думая, что рожает сына, которого так хотел отец.
– Моя мать умерла, когда мне было двенадцать, но, кажется, мой отец был вполне доволен дочерью.
– Папа тоже доволен мной, пока я справляюсь с моей работой.
– Вы имеете в виду, что он доволен вами, как сыном, который делает мужскую работу?
– Это не его вина, – отвечала Ферн, избегая взгляда Розы, – а мой выбор.
– Но почему? – спросила Роза в некотором замешательстве. – Вы достаточно красивы, чтобы заставить половину молодых людей Абилина проложить торную тропу к вашему дому.
– Не надо, – прервала ее Ферн, не желая слышать этих слов, чуть ли не затыкая уши. Годы ушли на то, чтобы Ферн смирилась с мыслью – она некрасивая и никогда не будет даже симпатичной. Теперь она не хотела, чтобы кто-то уверял ее в том, что она красавица. От таких слов она просто захочет, чтобы Мэдисон опять начал издеваться над ней.
– Вы совсем еще недавно были девочкой-подростком, немного, может быть, угловатой. Но теперь-то у вас замечательная фигура. Я вам начала завидовать с той минуты, как вы оказались в этом доме. Даже миссис Эббот это заметила.
Ферн поняла, что Роза не собирается отступать от нее, пока не узнает, почему она носит мужскую одежду. И вдруг увидела с облегчением, что в комнату входит Мэдисон. Сердце забилось у нее в груди.
– Почему миссис Эббот сказала мне, что ты возвращаешься домой? Ведь ты еще не оправилась окончательно.
Миссис Эббот вошла вслед за Мэдисоном.
– То же самое ей твердит миссис Рэндолф, но она не слушается.
– Может быть тебе больше повезет, – обратилась Роза к Мэдисону. – Она все еще страдает от боли в груди.
То, что испытывала Ферн в данный момент, – легкое головокружение, задержку дыхания и неприятные посасывания под ложечкой – не имело ничего общего с симптомами ее болезни.
– Судя по нашему последнему разговору, – сказала Ферн, – он скорее выхватит пистолет и прикажет мне убраться отсюда, чем станет удерживать меня здесь.
Она пыталась вести себя в его присутствии так, как-будто он ей безразличен, но не могла. Стоило только взглянуть на него, и Ферн чуть ли не лишалась чувств. Он был чисто вымыт и гладко выбрит. Его волосы были еще слегка влажными после ванны и блестели. Он выглядел как новый пенни – яркий и сияющий. Она не могла понять, почему он все еще не женат. Если бы она была наследницей богатого состояния в Бостоне, она бы заплатила кому-нибудь, чтобы его похитили для нее.
– Мои обидные слова тут ни при чем, – сказал Мэдисон. – Вы сильно ушиблись при падении. Вам не следовало бы вставать и приходить ко мне в тюрьму.
Ферн было любопытно, как это мужчинам удается быть такими скрытными.