Алек со стоном до конца вошел в нее и начал двигаться взад и вперед внутри, а она при этом плотно прижималась к нему.
– О Кейт! – хрипло произнес он низким голосом и накрыл ее губы своими губами.
Она вся пылала, что-то бессвязно шепча и выкрикивая его имя, а он стонал, чувствуя необычайный жар в том месте, где соединились их тела.
– О… да… Алек…
Они одновременно достигли вершины блаженства и расслабились. Тела их, переплетенные руки и ноги были покрыты потом. Они долго не могли облегчить накатившую душевную боль.
Алек скатился с нее, но не встал с пола. Кейт очень хотелось узнать, о чем он думает сейчас. Злился ли он на себя за то, что не выдержал и соблазнился ею? Она не могла винить его за это.
Кейт резко села, устыдившись вдруг своего поведения. Как она могла так легко уступить ему?
Подобрав свою рубашку, она поспешно надела ее, не осмеливаясь взглянуть на Алека. Ей не хотелось увидеть осуждение в его глазах.
– Мне не следовало приходить сюда, – снова повторила она в полной тишине.
– Ты уже говорила это.
Кейт встала, и, к счастью, ее рубашка оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть бедра. Она зашла за кресло с подголовником и натянула там штаны, понимая, что глупо прятаться – Алек уже повидал ее полностью обнаженной.
– Что скажешь, Кейт? Я так и не услышал… почему ты ушла, почему вернулась и… почему решила похитить бриллиант. Все это мне непонятно. – Он сел, и пламя камина осветило его бронзовый торс, оттеняя мышцы живота. – Неужели дело в деньгах? Ты могла бы прийти ко мне, если тебе нужно что-то.
Кейт хотела бы, чтобы ее проблема решалась так просто. Она могла бы попросить его, и он помог бы ей. Но она не желала втягивать его в свои дела.
– Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала. – Она отвернулась и откинула пряди волос с лица.
– Как насчет того, чтобы хоть раз сказать правду?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Алек вскочил на ноги с гневным выражением лица.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! – сказал он низким хрипловатым голосом. – Почему ты вернулась, Кейт? Если, судя по твоей короткой записке, ты оказалась такой бессердечной, я думаю, ты должна была бы просто поздравить себя с победой, оставаясь на улице, вместо того чтобы стоять здесь с несчастным видом. Кейт резко взглянула на него.
– Я не чувствую себя несчастной! – солгала она. – Я… я… – «Я никудышная, пропавшая, одинокая, и ты не должен смотреть на меня таким взглядом, от которого мне хочется броситься в твои объятия и остаться там навсегда».
Алек, обнаженный, как Адонис, не смущаясь, расхаживал из угла в угол по комнате, неистовый и великолепный.
Они представляли собой странную пару: честность и обман, солнечный свет и тьма, аристократ и воровка.
– Что с тобой, Кейт? – спросил Алек. – Почему ты не можешь просто рассказать мне о своих проблемах? Ведь я не враг тебе.
– Я никогда не считала тебя своим врагом.
Алек подошел к ней и замер. Она наблюдала за ним. Он был похож сейчас на холеного сильного кота, а она – на его добычу.
Он стоял перед ней, и его тепло окутывало ее, проникая внутрь, подобно тому как солнечные лучи проникают в набухшую почку, побуждая ее раскрыться.
Страх, боль и радость – все смешалось в сознании Кейт, когда он положил свои руки ей на плечи.
– Скажи мне, Кейт. Скажи, что случилось. Ведь должна же быть причина такого странного твоего поведения.
Кейт открыла было рот, поддавшись искушению довериться ему и все рассказать. Она знала, что он мог решить ее проблему.
Однако это не его проблема, напомнила она себе. И она никогда не простит себе, если он пострадает из-за нее.
Кейт попыталась высвободиться из его объятий, но он не пускал ее.
– Мне не следовало приходить. – Она должна уйти и как можно скорее. Он добивался от нее правды, но она не могла открыть ее.