Кейт проглотила ком в горле, однако не могла говорить. Зачем он это сделал? О, только не сейчас! Она не могла допустить, чтобы он продолжал быть рыцарем ее мечты, которого она любила бы еще больше, чем уже любила.
– Я подумал, что зеленая гостиная будет наиболее подходящим местом, где можно выпить шампанское перед пылающим камином, перед тем как сесть за ужин при свечах без слуг, чтобы они не беспокоили нас. Я буду сам ухаживать за тобой… – В его глазах блеснул огонек. – А потом мы, может быть, потанцуем.
– Я не умею танцевать.
– А я научу тебя, – нежно прошептал он.
Кейт представила их танцующими, когда тела тесно сливаются воедино.
– Почему ты делаешь это? – спросила она дрожащим от волнения голосом.
– Я хочу, чтобы ты улыбалась. Скажи, что ты присоединишься ко мне за ужином, Кейт. Пожалуйста, – добавил он, заметив, что она колеблется.
Достаточно было одного этого слова, и Кейт пропала, безнадежно и всецело. Почему это происходит, она не могла сказать. Однако ей ужасно хотелось снова оказаться в его крепких объятиях и чтобы он больше не выпускал ее. Подчиняясь скорее душевному порыву, чем здравому смыслу, она ответила:
– Я присоединюсь к тебе.
Не успела она договорить, как Алек прильнул к ее губам. Руки Кейт взметнулись и обняли его за шею.
При этом она оставила без внимания упавшую простыню, забыв обо всем на свете.
Глава 20
Несколько часов спустя Кейт смотрела на свое отражение в зеркале, размышляя, заметно ли, что она стала настоящей женщиной в полном смысле этого слова.
Простыня валялась бесформенной грудой на полу в изножье кровати. Алек провел оставшееся утро, неторопливо и сладостно занимаясь с ней любовью. Она вздрогнула, вспомнив об этом, и крепко обняла себя, с наслаждением ощущая халат Алека на своей коже.
Она скучала по нему сейчас, когда он ушел, хотя они долго не могли прервать прощальный поцелуй – вернее, несколько прощальных поцелуев, – что едва не привело их снова в постель до самого полудня. В конце концов Aлек неохотно покинул ее. Убедившись, что ее никто не может увидеть, Кейт быстро вернулась в свою, или, точнее, в гостевую, комнату. Эта комната не принадлежала ей, и об этом следует помнить.
Теперь, оставшись одна, она могла наконец спокойно подумать над создавшимся положением, а также отругать себя за глупость. Как она могла снова заняться любовью с Алеком, после того как поклялась, что минувшая ночь с ним будет единственной и последней? Теперь ее убежденность в том, что она должна уйти, окончательно окрепла.
И чем скорее, тем лучше.
Подойдя к комоду, Кейт открыла крышку коробочки с бриллиантом голубой воды. Она посмотрела на эффектное ожерелье, не в силах поверить в необыкновенную щедрость Алека. Он предоставил ей не просто чрезвычайно дорогую вещь, но к тому же фамильную драгоценность, без всякого колебания, отчего она на время лишилась дара речи.
Великолепные драгоценные камни сверкали, словно подмигивая ей.
Глядя на них, она осознала, что вручил ей Алек. Эта уникальная, непомерно дорогая вещица могла послужить освобождению Фалькона из дьявольских лап Дрейка. Бриллиант голубой воды мог стать достойным предметом для сделки. Дрейк обязательно клюнет на него. Теперь пропала необходимость красть что-нибудь из дома.
Раздался стук в дверь.
– Войдите, – отозвалась Кейт, надеясь, что на лице ее не отражается чувства вины… и что это не Алек. Она не могла встретиться с ним лицом к лицу сейчас, когда в голове ее таились такие ужасные мысли. Она сомневалась, что сможет осуществить свой план, если он предстанет перед ней, улыбающийся своей обаятельной улыбкой, от которой появляются морщинки в уголках его глаз и ямочки на щеках.
Но это оказался не Алек.