Ради мальчишек он попытался предостеречь, забыв о своих благих намерениях, а она в ответ накинулась на него.
Джейк опрокинул тарелку с остатками завтрака и вылил кофе в пыль.
— Как только проглотите свой завтрак, чтобы духа вашего и этих малолетних бандитов здесь не было. И потрудитесь проверить, черт подери, что тот, кто пользовался моей кроватью, не оставил в ней вшей. Это мой единственный матрас, и я бы не хотел сжигать его.
Джейк сунул в руку Изабель чашку и тарелку. Та во все глаза смотрела на него, онемев от оскорбления.
— Ради вашей совести я советовал бы вернуться в Остин в ту же минуту, как сдадите свою команду. Таким образом вы никогда не узнаете, что им пришлось работать, пока не упадут от усталости, или есть помои, от которых откажутся даже свиньи.
— Мистер Максвелл, — процедила Изабель сквозь зубы. — У каждого из этих людей отличные отзывы.
— Вы лично их видели?
— Нет, но…
— Тогда посмотрите, и только потом рассказывайте об их прекрасных характеристиках. Ладно, у меня есть коровы, которых нужно клеймить, пока мои соседи с их замечательными отзывами не сделали это за меня.
— Ну, если они собираются клеймить для вас скот…
— Не будьте дурой. Они пользуются не моим клеймом.
Изабель побледнела от растерянности, вполне объяснимой. Она ничего не знает о Техасе и грубых людях, живущих здесь. Ей не нужно было уезжать из Остина, или откуда она там. Изабель не больше приспособлена жить в сельской местности, чем он — в городе.
Джейк гордо поднял голову и сел в седло. Гнев продолжал глодать его, как голодный волк, но он оглянулся на Мэтта Хаскинса. Мальчик закончил свой завтрак и сидел, уставясь перед собой пустыми глазами.
Эта картина неотступно преследовала Джейка, пока он возвращался к своему стаду.
Когда Максвелл уехал, Изабель ощутила огромное облегчение. Со вчерашнего дня она несколько раз вспоминала о нем, думая, что бы ей хотелось изменить в этом человеке — одежду, грубую внешность, поведение, напоминавшее дикого зверя на привязи. Но девушка понимала — даже в Саванне мужчина типа Джейка игнорировал бы общественные устои.
Изабель не могла разобраться, почему эта мысль волновала ее. Она не настолько глупа, чтобы позволить себе увлечься совершенно неподходящим мужчиной, и не могла вообразить худшей доли, чем оказаться здесь беспомощной, вынужденной зависеть от Джейка Максвелла.
У этого человека нет гордости. Неужели он не понимает, насколько прозрачны его нападки на фермеров? Или думает, что Изабель собирается считаться с его словами только потому, что он сказал их?
Интересно, почему Максвелл управляется на ранчо один? Но, впрочем, у него, может быть, и нет скота. Она не видела ни одного животного. Судя по всему, он ворует скот у фермеров.
Изабель приказала себе выбросить Джейка Максвелла из головы. Кто он такой и чем занимается — не ее дело. Ее задача — проследить, чтобы мальчики устроились в новых домах. Что до мистера Максвелла — что ж, она полагает, фермеры позаботятся о нем.
Пора двигаться, или они опоздают. Изабель оглянулась в поисках братьев Аттмор.
— Чет, скажи Хоуку, чтобы запрягал лошадей.
— Да, мадам, — вежливо ответил мальчик. Чет и Люк Аттморы оставались загадкой для Изабель. Она не могла понять, почему никто не хотел брать их. Они были рослыми, приятными мальчиками, очень взрослыми для тринадцати и четырнадцати лет, хорошо воспитаны и делали все, о чем она просила.
— Шон, ты и Пит поторопитесь с уборкой. Я хочу, чтобы мы выехали через полчаса.
Эти двое были странной парой — высокий, неуклюжий Шон с широким лицом и Пит, с вьющимися волосами и резкими острыми чертами лица. Зеленые глаза Шона весело подмигивали, темно-карие Пита были полны недоверия.
Мальчики двигались медленно.