Мэри Роуз была чертовски красива и соблазнительна – помимо воли, он то и дело представлял ее в своих объятиях.
– Харрисон! – позвал его Дуглас.
– Что? – отозвался он. – О чем вы меня спросили?
– Я вас ни о чем не спрашивал. Это Трэвис задал вам вопрос.
– Если бы вы перестали пялиться на нашу сестру, вам было бы легче сосредоточиться, – заявил Кол.
– Так чем же все-таки вас поразил наш дом? – снова поинтересовался Трэвис, попросив Кола не изводить гостя.
– Снаружи он выглядит очень скромно, – пояснил Харрисон. – Но внутри…
– Такой же скромный, как и снаружи, – закончил за него Кол.
– Если не присматриваться, – возразил Харрисон. – Но я всегда обращаю внимание на детали.
– И что же? – поинтересовался Кол.
– Меня поразило как раз то, с какой любовью вы относитесь к мелочам, – признался Харрисон, с усилием отводя взгляд от Мэри Роуз. – Украшения у входа произвели на меня большое впечатление, да и лестница сработана весьма оригинально.
– Украшения? – переспросил Трэвис.
– Да, лепнина под потолком, – уточнил Харрисон.
– Я понял, – парировал Трэвис. – Меня удивило, что вы это заметили.
– Откровенно говоря, я не ожидал, что в доме так много комнат. У вас большая гостиная, столовая и еще библиотека, заполненная по самые стропила книгами, которые вы, естественно, купили не здесь.
– Дом проектировал Кол, – похвасталась Мэри Роуз. – А строили все мои братья не один год.
– Но к перилам и отделке стен он нас не подпускал – это его рук дело, – промолвил Трэвис.
– Вы сказали Колу еще один комплимент, Харрисон, – подытожила Мэри Роуз.
В планы Харрисона вовсе не входило признавать за Колом какие-либо заслуги, тем не менее мастерство его действительно было высочайшим.
– А что еще вас удивило? – спросил Дуглас.
Харрисон снова едва не улыбнулся. Похоже, братья ждали от него похвал.
– Я сразу заметил, что в гостиной стоит рояль.
– Еще бы вам его не заметить, – хмыкнул Кол. – Там, кроме него, ничего нет.
– «Стейнвей», – заявил Дуглас. – Мы приобрели его, когда Мэри Роуз достаточно подросла, чтобы научиться на нем играть.
– А кто ее учил? – спросил Харрисон.
– Вместе с роялем здесь появился и учитель, – пояснил Дуглас и с ухмылкой глянул на Трэвиса. – Или что-то в этом роде.
Харрисон не понял, как следует расценивать эту странную фразу, и решил приберечь свое любопытство для более важных тем.
– Сколько вам было лет, когда вы начали брать уроки? – обратился он к Мэри Роуз.
Девушка взглянула на Адама.
– Шесть, – сказал он.
– А мне семь, – заметил Харрисон.
– Вы играете на фортепьяно? – воскликнула Мэри Роуз, которая, казалось, была приятно поражена.
– Да.
– Конечно, – фыркнул Кол. – Он не умеет ни драться, ни стрелять, но на фортепьяно, ясное дело, играет. Ну, если вы хотите здесь выжить, музицирование вам не поможет.
– Он мог бы работать тапером в салуне Билли, – заметил Дуглас.
– Чтобы получить пулю в спину, как последний из них? – возразил Трэвис.
– А почему его застрелили? – спросил Харрисон, забыв о своем решении не задавать лишних вопросов.
– Кому-то не понравилась его игра, – промолвил Кол.
– Ясно, – кивнул Харрисон.
– А зачем вы выучились игре на фортепьяно? – поинтересовался Кол. – Странно как-то.
– Это было всего лишь частью моего образования, – разъяснил Харрисон, нисколько не обиженный вопросом Кола, который, похоже, считал подобное занятие недостойным мужчины.
– Вы получили неправильное образование, – заявил Кол. – Музицируют девочки, а не мальчики. Разве ваш отец никогда не водил вас на задний двор, чтобы научить работать кулаками?
– Нет. А ваш?
Кол уже раскрыл было рот для ответа, но внезапно передумал и, откинувшись на спинку стула, пожал плечами.