Фриц сел к столу и, достав краюху хлеба, разломил ее, подав хозяйке большую часть. Затем отпил глоток самогону.
- Чудно, - проговорил он, с трудом подыскивая нужные слова. - От одних немцев ты прятала самогон, а другому немцу даешь. Ты ведь знаешь, что я тоже немец?
Женщина только махнула рукой:
- Ты коммунист?
- Комсомолец, отец у меня был коммунистом.
- А сейчас он чем занимается?
- Убили его. Полиция его застрелила.
Женщина тяжело вздохнула:
- Мой муж - человек мирный, а вот сейчас он тоже в лесу, у партизан. Зовут его Андреем Семеновичем Демидовым. Может, встретишься с ним? Тогда передай ему привет от меня и скажи, что я жду его.
Женщина немного помолчала.
- Ну и что из того, что ты немец? Не это важно, родину-то ведь не выбирают. Ведь ты был немецким комсомольцем...
Женщина сидела в ночной рубашке, поверх которой был накинут полушубок, две тяжелые косы заброшены за спину. Только сейчас Фриц заметил, что женщина была еще молода и хороша собой. Шменкель удивился, как быстро и точно она охарактеризовала его.
- Я все время думал, как мне тяжело чувствовать себя немцем, а ты вот сказала несколько слов, и все стало ясно.
Фриц улыбнулся.
- Я вот только сейчас заметил, что ты еще молодая и симпатичная. Как тебя зовут?
- Марфа Степановна.
- Ну за твое здоровье, Марфа!
Шменкель выпил стопку и закусил хлебом.
Женщина заговорила снова:
- Ваш комиссар советует уйти всем в лес. Построить там землянки и забрать стариков и детишек. Комиссар опасается, что фашисты, захватив село, сожгут его дотла, а нас всех расстреляют.
Фриц почувствовал, что женщина будто советуется с ним. "Конечно, ей жаль оставлять дом. А может, она думает, что комиссар преувеличивает опасность?"
- Комиссар прав, - ответил Фриц. - Сюда могут прийти эсэсовцы или какая-нибудь полицейская часть. Эти не пощадят ни детей, ни стариков.
Фриц закурил и продолжал:
- Забирай своих детей и уходи в лес. Конечно, жить в лесу нелегко, но там вас никто не тронет. Дичи в ваших краях много, так что не пропадете.
- Комиссар то же самое говорит. Для начала обещает дать нам лошадей и продовольствие. И оружие тоже.
- Уходи, Марфа, уходи! Забирай детей и уходи.
Хозяйка убрала со стола посуду и спросила:
- Ну как, партизан, теперь заснешь?
- Конечно.
Погасив свет, хозяйка легла спать.
Через два дня партизанская разведка доложила, что фашисты группируют на шоссе крупную колонну, которая, видимо, после обеда прибудет в Комарово.
Командир отряда еще раз все проверил и приказал бойцам после обстрела колонны противника обязательно навязать ему ближний бой, а затем перейти врукопашную.
Шменкель вместе с Петром Рыбаковым устроились в сарае на краю села. Задача у всех партизан была одна - не пропустить в город ни одного фашиста. Марфа Степановна дала Фрицу кусок красной материи, и он сделал себе красную повязку на рукав, какие носили партизаны.
После обеда разведчики сообщили, что фашистский обоз находится километрах в семи от села. Волнение партизан росло с каждым часом. Комиссар лично обходил боевые позиции и наказывал бойцам, чтобы они смелее переходили врукопашную.
- Нельзя давать противнику опомниться, - повторял Тихомиров.
Командный пункт Просандеева был оборудован на вершине холма в бывшем клубе. Отсюда хорошо просматривались и дорога, и почти все село. Здесь же находились посыльный и пулеметчик.
Тихомиров стоял рядом с командиром и наблюдал.
Картина была самая мирная: деревня как деревня, из труб вился дымок, во дворах тявкали собаки. Только вот людей нигде не видно. Но к этому оккупанты уже привыкла: при их появлении все живое обычно пряталось, а двери запирались на засов.
- Пока ничего не видно, - проговорил командир.
- Они не заставят долго ждать, - заметил комиссар и опять стал смотреть на дорогу.