Праздник явно начинался с самого начала дороги, шедшей вдоль разнообразных древних строений. Ярко освещенные руины лишь отдаленно напоминали прежнее великолепие - крыш по большей части не было, статуй тоже. Но к тому времени, когда электрокар обогнул руины Канопуса, монумента, сооруженного возле четырехугольного пруда в египетском стиле, - это было пятнадцатое или шестнадцатое здание комплекса… Николь уже потеряла им счет - в голове ее начало формироваться представление о колоссальной протяженности виллы.
"Этот человек умер более двух тысячелетий назад, - думала Николь, вспоминая исторические подробности. - Он принадлежал к числу умнейших людей из всех, что жили когда-либо на Земле. Солдат, администратор, лингвист… - С улыбкой она вспомнила про Антиноя. - Одинокий - всю свою жизнь, в которой была одна только недолгая, испепеляющая страсть, окончившаяся трагедией".
Машина остановилась в конце короткой пешеходной дорожки. Девушка-гид закончила монолог: "В честь великого Pax Romana, долгого мира, установленного Римской империей тысячелетия назад, правительство Италии с помощью щедрых дотаций от фирм, названия которых выбиты на пьедестале статуи справа от вас, в 2189 году решило воссоздать точную копию Морского театра Адриана. Эта реконструкция проводилась так, чтобы любой посетитель виллы мог увидеть театр, каким он был при жизни императора. Строительство закончено в 2193 году, и с тех пор здание неоднократно использовалось для правительственных приемов".
Гостей встречали официально одетые расторопные итальянцы, одинаково высокие и красивые. Они провожали прибывших дальше - к Залу Философа и через него - к Морскому театру. У входа агенты безопасности бегло проверяли прибывших, далее гости могли разгуливать где и как вздумается.
Здание заворожило Николь. Оно было круглым, около сорока метров диаметром. Водяное кольцо отделяло внутренний остров, на котором располагался большой дом с пятью комнатами и большим двором, переходящим в портик с желобчатыми колоннами. Крыши над водой и внутренней частью портика не было, и открытое небо создавало в театре восхитительное ощущение свободы. Вокруг дома толпились, беседовали и выпивали гости, повсюду раскатывали самые совершенные роботы-официанты, развозя на больших подносах шампанское, вино и прочие горячительные напитки. За двумя небольшими мостиками, связывавшими остров и дом с портиком, маячило около дюжины людей в белом, завершавших приготовления к обеду.
Издалека завидев Николь, навстречу ей уже торопилась полная блондинка с подвыпившим мужем. Николь изготовилась к нападению, пригубив черносмородинного коктейля с шампанским, который за несколько минут до того вручил ей странно навязчивый робот.
- О, мадам де Жарден, - помахал ей рукой поспешно приближавшийся мужчина. - Мы должны поговорить с вами. Моя жена принадлежит к числу самых преданных ваших поклонниц, - остановившись возле Николь, он сделал знак жене и крикнул: - Сюда Цецилия. Вот она.
Глубоко вздохнув, Николь изобразила приятную улыбку. "Началось. Ничто не переменилось", - подумала она.
"Неужели, - размышляла Николь, - и мне перепадет минута покоя?" Она сидела одна у маленького стола в углу, намеренно повернувшись к двери спиной. Этот зал прятался в тыльной части дома, располагавшегося на островке посреди Морского театра. Николь доела угощение, запила его несколькими глотками вина.
Она вздохнула, безуспешно пытаясь припомнить хотя бы половину из тех людей, с кем ей пришлось переговорить за последний час. Ее, словно призовое фото, передавали от восхищенного гостя к не менее восхищенному. Ее обнимали, целовали, охлопывали, жали, с ней флиртовали - и мужчины, и женщины, - даже делали предложения: богатый шведский кораблестроитель пригласил ее в свой "замок" в окрестностях Гетеборга. Кажется, она никому так и не сказала ни слова. Мускулы ее лица ныли от вежливой улыбки, а голова кружилась от самых разнообразных коктейлей.
- Раз я еще жив и дышу, - услыхала она позади себя знакомый голос, - значит, могу быть уверен, что дама в белом может оказаться лишь снежной королевой Николь де Жарден. - Николь обернулась - к ней, пошатываясь, приближался Ричард Уэйкфилд. Он споткнулся о стол, попытался удержаться, схватившись за спинку кресла, и едва не свалился к ней на колени.
- Простите, - ухмыльнулся он, все-таки сумев устроиться возле нее. - Увы, перебрал джина с тоником. - Ричард отхлебнул из большого бокала, чудесным образом не расплескавшегося в его руке. - А теперь, - проговорил он, подмигнув, - вздремну, пока не началось представление с дельфинами, если вы не против, конечно.
Николь рассмеялась - голова Ричарда весьма выразительно стукнулась о стол, и он застыл в притворном беспамятстве. Она игриво нагнулась вперед и притронулась к его веку.
- Если вы не против, друг мой, постарайтесь вырубиться лишь после того, как расскажете мне, что это будет за представление.
Ричард распрямился с усилием и сделал круглые глаза.
- Вы хотите сказать мне, что не знаете о нем? В самом деле не знаете… и это вы-то, женщина, которой заранее известны все программы и методики? Не верю.
Николь допила вино.
- Серьезно, Уэйкфилд. О чем вы говорите?
Приоткрыв одно из небольших окошек, Ричард выставил в него руку, указывая ею на кольцо воды, окружавшее дом.
- Великий доктор Луиджи Бардолини уже здесь со всеми своими мудрыми дельфинами. Минут через пятнадцать Франческа объявит его. - И, отрешенно глянув на Николь, он отрывисто выкрикнул: - Доктор Бардолини намерен доказать - сегодня же и безотлагательно, - что его дельфины способны сдать вступительные экзамены в любой университет.
Отодвинувшись назад, Николь с опаской посмотрела на коллегу. "Действительно пьян, - подумала она. - Может, и ему здесь так же не по себе, как и мне".
Ричард внимательно глядел в окно.
- Ну чем здесь не зоопарк? - проговорила Николь после долгого молчания.
- Где они нашли…
- Ах, вот оно что, - вдруг перебил ее Уэйкфилд, с ликованием стукнув по столу. - Потому-то и мне это место показалось знакомым, едва мы здесь появились. - Он поглядел на Николь, почти поверившую уже, что Ричард не в себе. - Разве вы не видите, что вокруг нас - Рама в миниатюре. - Он подскочил в кресле, не в силах сдержать радости, вызванной внезапным откровением. - Вода вокруг дома - Цилиндрическое море, портики обозначают Центральную равнину, а мы с вами, очаровательная леди, сидим в городе Нью-Йорке.
Николь начала понимать Ричарда Уэйкфилда, но не в силах была угнаться за полетом его мысли.
- О чем говорит сходство в обличье? - громко рассуждал он. - А говорит оно о том, что архитекторы, проектировавшие на Земле этот театр, руководствовались теми же общими принципами, что и создатели корабля раман. Что здесь - родство природы? Родство культур? Нечто совершенно иное.
Он умолк, заметив обращенный к себе взгляд Николь.
- Математика, - сказал он с ударением. Удивление на ее лице подсказало Уэйкфилду, что Николь не понимает его. - Математика, - повторил он с внезапно просиявшим лицом. - В ней ключ. Рамане не могут быть похожи на людей, их эволюция происходила в мире, не имеющем с Землей ничего общего, но математика римлян должна быть им понятна.
Лицо его источало радость.
- Ха, - вскричал он, так что Николь чуть не подпрыгнула. Уэйкфилд был явно доволен собой. - Рамане и римляне. Вот вам и весь смысл сегодняшней вечеринки. А где-то между теми и другими - уровень развития современного Homo sapiens.
Пока Ричард наслаждался собственным остроумием, Николь качала головой.
- Разве вы не поняли меня, прекрасная леди? - осведомился он, предлагая ей руку, чтобы поднять с сиденья. - Тогда, наверное, лучше нам с вами отправляться на дельфинье представление, а по пути я расскажу вам о раманах наверху и римлянах вокруг нас, и прочих там "делах: о башмаках и сургуче, капусте, королях, и почему, как щи в котле, кипит вода в морях" [18].
13. С НОВЫМ ГОДОМ
Когда все покончили с едой и блюда унесли, Франческа Сабатини с микрофоном в руке объявилась в самом центре двора и в течение десяти минут благодарила всех спонсоров гала-представления. А потом представила доктора Луиджи Бардолини, заметив, что методы, позволившие ему научиться дельфиньей речи, могут оказаться полезными и при разговоре с внеземлянами.
Ричард Уэйкфилд пропал, когда Франческа только собиралась заговорить. Он решил отыскать комнату для отдыха, а заодно новую дозу спиртного. Его сопровождали две пышные актрисы-итальянки, от всей души смехом отвечавшие на его шутки. На прощанье он помахал Николь рукой и подмигнул, указывая ей на обеих женщин, словно их присутствие объясняло его поступок.
"Повезло тебе, Ричард, - улыбалась про себя Николь. - Пусть один из нас, социальных неудачников, повеселится". Она смотрела, как Франческа изящно переходит через мостик, чтобы отодвинуть толпу от воды, - Бардолини и его дельфинов было плохо видно. Франческа была в облегающем черном платье с открытым плечом, спереди по нему разлетались звезды. Пояс был перевязан золотистым шарфом. Длинные светлые волосы были расчесаны и сколоты на затылке.