Дикий окрик, как это часто бывает, застал всех врасплох. Большинство из тех, кто его услышал, застыли, испуганно втянув головы в плечи. Дэмистр был другим… Он крутанулся волчком, в один миг оценил ситуацию, и, распластавшись в длинном прыжке, нырнул в сторону. Огромная, в три обхвата, бочка рухнула с перегруженной телеги прямо на то место, где он только что находился. Пыль еще не успела осесть на землю, а капитан уже сомкнул руки на горле незадачливого возницы.
- Кто ж так узлы вяжет, шнекер крысопутный?! Ты сейчас у меня собственным языком свой такелаж плеснить будешь! - в бешенстве зарычал шкипер.
- И-ы-ы!! - выпучив глаза, захрипел возница.
Дэмистр слегка ослабил хватку.
- Знаешь, кто я? - зловеще спросил он.
Тот лихорадочно закивал.
- Чей товар?
- Бла… Бла… Блажара, - заикаясь, выдавил работник.
- Так вот, передашь хозяину, чтобы он погрузил мне на борт точно такую же бочку! И заметь, не пустую! Видишь, я куртку свою порвал? - Дэмистр продемонстрировал маленькую дырочку на рукаве. - Это любимая моя куртка, и поверь - стоит она немало! Если за два часа до отплытия вина на борту не будет, я тебя вместе с твоим хозяином собственноручно удавлю! Понял? - переспросил капитан, и, не дожидаясь ответа, спрыгнул с телеги. Не успел он сделать и пары шагов, как кто-то дёрнул его за рукав.
- Капитан, а капитан… - раздался знакомый голос.
Дэмистр смерил взглядом коренастую фигуру своего боцмана. "Ну, и рожа!" - в который раз довольно ухмыльнулся он. Внешность боцмана и в самом деле "внушала". Неровный, уродливо-шишковатый череп был наголо выбрит. Низкий лоб полностью состоял из мощных надбровных дуг, под которыми пряталась пара маленьких хитрых глаз. Точнее, зрячим был только правый - левый глаз украшало огромное бельмо. Косой шрам, по всей вероятности и ставший причиной этого украшения, тянулся к левому уху, в котором блестела серебряная серьга.
- В чем дело, Слип? Я думал, что ты уже зарифил марселя по самую макушку, а у тебя ещё ни в одном глазу! Учти, накачаешься перед самым отходом - отправлю дрейфовать за борт!
- Некогда под триселями лавировать, капитан, когда барыш на горизонте! - пританцовывая от нетерпения, выпалил боцман.
- Барыш, говоришь, - недоверчиво протянул шкипер. - Ну, трави помаленьку…
- Треть мне! - сразу обозначил свою долю боцман.
- Будет тебе треть, - хмыкнул капитан. - Ещё якоря не выбрал, а уже паруса ставишь!
- Я тут такую куколку нашёл - умереть и не встать!! Лэндерская дочка, вместе с мамашей в гостинице живут, рядышком тут. Махонькая совсем, хороша - сил нет, а, судя по мамаше, как в возраст войдёт - только краше станет! Я всё разведал, взять их - плёвое дело! Лэндер-то сам, рохля пузатая, ещё вечером с якоря снялся, а им велел карету подать почтовую к завтрашнему утру. Если ночью взять - до утра и не хватится никто…
- А стража гостиничная? - заинтересовался Дэмистр.
- Я там двух верных посадил - пьют матросики, с берегом прощаются, жалованье за полгода вперёд пропивают. Угощают всех, рассказывают про то, что в дальний поход за морским зверем завербовались. Охрану тоже поят…
- Девчонка и впрямь такого риска стоит?
- Чтоб мне с морским змеем повстречаться, коли вру! Принцесса!! Да и в мамаше ейной я б поковырялся… - боцман осклабился. - Верное дело, капитан! Хорошие деньги срубим, да и с лэндершей побалуемся, накувыркаемся всласть!
- Осади! - поморщился шкипер. - Уверен, что под ветром пройдёшь?
- В чистую возьмём, кэп! Опасности никакой! - заверил его Слип.
- Учти: волну поднимешь, лично тебе голову оторву! - предупредил Дэмистр. - Это тебе не вольные города, а Грайвор! Нам здесь шум ни к чему!
Боцман понимающе кивнул.
- Возьмёшь с собой двоих, нет троих, - распорядился капитан. - Если сделаешь всё как надо, так и быть - четверть твоя!
- На треть же договаривались, - обиделся Слип.
- Если она и впрямь так хороша, как ты расписал, то тебе и четверти хватит! - отрезал капитан. - И смотри, чтобы груз на борту был сразу после полуночи!
* * *
День четвёртый.
одиннадцать часов после Полуденной службы.
- Шире шаг! Плетётесь нога за ногу, точно беременные бабы! Вы гвардейцы, или где? - прикрикнул Ивыч.
Щет… Щет… Щет… Кованые каблуки выбивали дробь о камни мостовой. Мерная поступь отзывалась гулким эхом в окнах домов. После окрика тёмника темп не изменился.
Щет… Щет… Щет…
Старик насупился. "Ну, и чего ты орёшь? - сердито спросил он себя. - Не видишь, ребятки и так ногу тянут, чуть штаны не трещат. Решил на ком-нибудь злость сорвать? И не стыдно тебе?"
Тёмник опустил голову. Ему было стыдно. И не только потому, что он позволил себе сорваться. Он злился потому, что никак не мог принять нужного решения. Неуверенность - вот что угнетало его. Это предательское чувство посетило его впервые за долгие годы - впервые с того самого момента, когда он безусым семнадцатилетним мальчишкой переступил порог казармы. Через пару месяцев службы он раз и навсегда избавился от этой напасти. Ивыч знал цену решительности. Он сроднился с ней настолько, что она стала частью его души. А сегодня… Сегодня он вновь познал яд сомнений…
"Ах, если бы не этот пустобрёх!, - в который раз он малодушно попытался переложить вину на кого-то другого. - И зачем я его слушал? Прошёл бы мимо - глядишь, и не узнал бы ничего. Сейчас бы не терзался, а спокойно отправился бы в кабак. Это ж надо иметь такой паршивый язык!" - возмущенно подумал он, и сразу пристыдил себя: "Хотя при чём здесь конюх? Дело-то вовсе не в нём, а тебе самом, старый ты дурак!"
Около полудня Ивыч менял очередную караульную смену и совершенно случайно столкнулся с дворцовым конюхом, который и сообщил дроку о приезде в столицу эррины Лэктон. "Посмотрите, эрр Ивыч, - чуть не плача, жаловался конюх. - Разве можно так обращаться с животным? Где это видано, гнать лошадь сутки без передыху?". Ивыч согласно кивал, а сам думал о своём: "Бедная глупая девочка! Ей кажется, что она влюблена - так влюблена, что не может вынести даже такой короткой разлуки! И почему я не поговорил с ней сразу? Ах да, она тогда уже покинула столицу! ".
Трогательное признание Вирты, обнаруженное им два дня назад в своем кабинете, настолько ошеломило Ивыча, что он до сих пор не мог собраться с мыслями. Старый солдат привык к одиночеству, к суровой походной жизни, и домашний уют в его представлении был чем-то далёким и непонятным. Он не то чтобы никогда не задумывался о семье - нет, конечно, такие мысли иной раз приходили ему в голову, особенно в последнее время, после того, как получил титул - но он совершенно не разбирался в хитросплетениях светской жизни, и понятия не имел, каким образом следует искать будущую жену. И уж тем более, он даже предположить не мог, что какая-нибудь девушка первой признается ему в любви. Это было так неожиданно, что дрок испугался. Он почувствовал, как внутри него что-то изменилось. Решительный и твёрдый эрр Ивыч куда-то исчез, а на смену ему пришёл неуверенный и растерянный старик. Ситуация осложнялась ещё и тем, что Вирта была ему очень симпатична. Он не раз издали любовался ею, но любовался не как красивой молодой женщиной, а как дочерью, которой у него никогда не было. Представить её в роли своей жены было выше его сил, и поэтому он сразу решил отговорить девушку. Отговорить, во что бы то ни стало! Убедить её в том, что он ей вовсе не пара, что она достойна лучшего. Дрок и так, и этак проигрывал в уме варианты будущего разговора, но никак не мог найти правильных слов, которые смягчили бы его отказ и не обидели её… После долгих мучительных раздумий Ивыч был вынужден признать, что он просто-напросто боится этого разговора… "Может поговорить с эрессой Лэктон? Кому как не матери поверяет свои сердечные тайны молодая девушка…" - пришла вдруг спасительная мысль.
- Караул, стой! - резко скомандовал тёмник.
Строй замер. Старик отошел в сторону.
- Первец, ко мне! - приказал он.
Из строя вышел рослый гвардеец.
- Вот что, Борн, проведёшь смену без меня! Выполняй!
Подчинённый не шелохнулся.
- В чем дело, первец? - раздражённо спросил Ивыч.
- Кого выделить в сопровождение?
- Никого! - рубанул старик. - Я ещё в состоянии постоять за себя! Или ты забыл, как на последнем занятии потерял меч?
Первец продолжал оставаться на месте.
- Господин тёмник, вы же прекрасно знаете, что в период усиления гвардейский устав запрещает офицерам передвигаться без охранного сопровождения, - заученно отчеканил он.
Ивыч едва сдержался, чтобы не выругаться в голос. Первец был прав - с того момента, как своим приказом он ввел в гвардии особое положение, ему запрещалось передвигаться по городу в одиночку. Для каждого дрока устав был святыней. Дроки с детства воспитывались как будущие солдаты, и устав начинали учить чуть ли не раньше святого писания.
- Послушай, Борн, - совсем другим тоном произнёс Ивыч. - Тут, понимаешь, какое дело… Как бы тебе это объяснить… Мне необходимо встретится с одной… с одним… Короче, у меня важная встреча, и посторонние мне совершенно не нужны!
Гвардеец едва сдержался, чтобы не улыбнуться во весь рот. Подняв взгляд, он посмотрел на здание, возле которого остановилась караульная смена. "Особняк рода Лэктонов, - отметил он. - Интересно, к кому направляется старик - к дочке или к матери?"