И чем больше я обдумывал задумку, тем больше она мне нравилась. Вот уйдут дружины под Москву, на общие сборы – и не совладают стрельцы с ситуацией. Дисциплина и выучка у них не та. Живут стрельцы по своим домам, а не как дружинники – сообща в воинской избе. Те же дружинники каждый день под руководством десятников и сотников упражняются с оружием, оттачивая воинское мастерство. Стрельцы же в свободное от нарядов время занимаются личными делами – торговлей, нехитрым ремеслом, а нередко и пьянством. Это все равно как сравнивать кадрового офицера и призванного на воинские сборы из запаса. Что "партизан", что стрелец – почти одно и то же в бою. Вот горло драть стрельцы умеют, выбивая из посадника или наместника жалованье, или послабление по налогам, или какие другие льготы. Рядом с молодцеватыми дружинниками одетые хоть и в униформу, потрепанную и поношенную, стрельцы выглядели бледно.
Для вылазок на татарские земли я решил основательно подготовиться. Прошелся по оружейным лавкам и нашел‑таки себе мушкетон. Качество, конечно, не испанское, но, за неимением лучшего, сгодится. Производство наше, тульское, судя по клейму, мастер – Аверин. Пощелкал курком – звук чистый, срабатывает четко, без заеданий. Там же купил ружейного пороха, картечи и пуль. Мешочки со свинцовой картечью и пулями были изрядно тяжелы, но деваться было некуда – весь запас сразу я брать с собой не собирался, всего требовалось на три‑четыре выстрела.
Дома я осмотрел покупку, почистил, зарядил. Оседлав коня, выехал за город, в лес, попробовал пострелять по пеньку. Картечью мушкетон бил отлично – кучно и резко, а бой пулей – неважный, видимо, из‑за короткого ствола. К тому же нарезов нет, на конце ствола раструб – все это не способствовало точной стрельбе.
Я ждал теплых дней, что были не за горами. Снег почти сошел, но дороги развезло, и ни о каком нападении, равно как и просто передвижении и по дорогам, и думать было нечего.
Как‑то, будучи на пристани по делам, я увидел необычную вещь. Владелец или кормчий большого ушкуя, называемого морским, стоял на палубе и держал в руках подзорную трубу Не очень большая, скорее всего, не очень сильная, складная, латунь потертая. Как бы она меня выручила! До бинокля в эти времена еще не додумались, но о существовании подзорных труб я знал. Правда, использовались они на море, а в этих местах, в глубинке, я видел ее в первый раз.
Я вежливо попросил разрешения взойти на судно, приблизился к обладателю трубы. Поговорив о погоде и поинтересовавшись, как прошло плаванье, попросил продать мне подзорную трубу.
Владелец ее хмыкнул, оглядел меня скептически. Видно, в его глазах я на умного не тянул.
– Ты хоть знаешь ли, парень, для чего она нужна?
– Знаю, потому и прошу.
– Редкая штуковина, венецианского стекла.
– У тебя ушкуй морской, в любом морском порту ты ее купишь, причем новую.
Мы долго торговались. Владелец сначала заломил такую цену, что я подумал – ослышался. Да за такую цену суденышко небольшое купить можно, новое, прямо с верфи.
Я сбивал цену, пока она не стала относительно реальной, и достал кошель. На правах будущего владельца взял из рук кормчего подзорную трубу, раздвинул, настроил резкость. Ну что же, увеличение не более чем шестикратное, четкость но краям – не очень. Но пузырьков в стекле нет, равно как и трещин. Я отсчитал монеты и поклонился.
Покупкой был очень доволен, показал ее дома Елене и долго покатывался со смеху, глядя, как она посмотрела в трубу, потом протянула вперед руку и попыталась ухватить близкое изображение. Удивлению ее не было предела, и, забросив все дела, она весь день разглядывала дома, крепость, людей, восторженно вскрикивая:
– Диво дивное! Отродясь не глядела в такое волшебное стекло и даже не слышала о сем.
Когда я забрал подзорную трубу, надула губки:
– Я думала – ты мне в подарок ее купил, для развлечений.
– Нет, милая, подарок тебе потом купим, на торжище. Мне эта штука для воинских дел нужна.
Елена умчалась по подружкам, спеша поделиться увиденным маленьким чудом.
Я перебрал в голове, что еще мне может понадобиться в разведке. Эх, маскировочный халат бы еще, совсем здорово было бы. А может, стоит попробовать? Ленка‑то – швея.
Следующим днем мы пошли на торг. Я же обещал подарок. Лена, как и все женщины, с удовольствием перебирала товары, торговалась и шла дальше. Я же выбирал себе ткани. За основу взял кусок льняной ткани блекло‑зеленоватого оттенка, докупил несколько кусков коричневой и желтой. Елене купил лобные подвески, серебряные, тонкой работы, с бирюзой. И тут же подкатился – пошить‑де одежку мне надо. Объяснил, что требовалось – капюшон, карманы, сверху нашитые небольшие кусочки ткани разного цвета. Лена смотрела изумленно.
– Юра, ты же на человека в нем похож не будешь, просто пугало огородное!
– Ты сначала сшей, потом я тебе покажу.
Через несколько дней маскировочный костюм был готов. Я надел его, он пришелся впору. Оглядел себя в зеркало – неплохо, но чего‑то не хватает.
Отправился на базар, купил сетку рыбачью с мелкими ячейками, проварил ее с сажей, выкрасив в черный цвет. Когда сеть высохла, прикрепил грубыми стяжками к груди, спине, ногам и капюшону.
Лена смотрела на мои труды с любопытством. Надев костюм, я сказал:
– Теперь обожди немного, выйдешь во двор и попробуй меня найти.
Выскочив в огород, я сорвал ветки и, воткнув их в сетку, землей вымазал лицо и улегся между растениями.
Вскоре вышла Елена. Внимательно осмотрела двор, зачем‑то заглянула в сарай. Ничего не обнаружив, прошла в огород. Потопталась рядом со мной, даже на пальцы наступила и отошла к дому.
– Если это прятки, то ты выиграл, покажись. Я, как черт из табакерки, поднялся в четырех метрах от нее. Елена от испуга завизжала и закрыла лицо руками.
– Ну испугал‑то как, прямо страхолюдина!
– Теперь поняла, для чего наряд этот странный? Ты стояла у меня на руке и то не узрела. Так и татары ничего не увидят. А я их – ррраз!
– Ой, ты что, к татарам собрался?
– Ну только самую малость – поглядеть, что наши заклятые друзья делают. Не волнуйся, это ненадолго.
Первую разведку я решил провести, как только высохнут дороги.
Этот день настал, и с наступлением сумерек я вышел из дома. С собою, кроме уже привычных ножа и сабли, взял только подзорную трубу, уложив ее в специальный карманчик с клапаном. К нему бы еще "липучку", да где ее взять: до изобретения этого маленького, но удобного приспособления еще лет пятьсот. Сделал я и еще одно усовершенствование: палевой йоге, немного выше щиколотки, закрепил кожаный ремешок, куда заправил конец ножен от сабли – теперь она не будет свисать вниз и бить по ногам. Мушкетон на первый раз решил не брать, воевать пока пи с кем не собирался, просто хотел узнать местность. С картой это было бы проще, да где ее взять? Карт даже своей земли было очень мало – все рисованные, с большими неточностями, и стоившие немало денег. А уж про карты ханства Казанского или Ногайского, равно как и Крымского, я и вовсе не слыхал. Вот и изучу на месте, потом набросаю по памяти кроки – подобие карты, хотя бы для личного пользования.
Я попрыгал – ничего не бренчало, не звякало. Елена была занята по хозяйству, и я, попрощавшись, вышел. На берегу, под присмотром Паромщиков стояла маленькая лодочка. Я отчалил от берега и повернул вниз по течению. По реке хорошо ориентироваться – видна великолепно даже в темноте, с пути не собьешься, не заблудишься, и возвращаться домой удобно, – как торная тропа. Неожиданно в голову пришло: а ведь сегодня Вознесение Господне, начало мая. Очень символично! Где‑то через час‑полтора гребли я повернул вправо, пристав к берегу Здесь уже земли черемисов, марийцев луговых и мордвы. Верные вассалы татарские. Именно через их земли идут татары на Русь, здесь они собирают свою Орду. По зову хана из всех улусов стекаются сюда степняки – весело, в предчувствии похода на соседа, предвкушая кровь, деньги, рабов. Для нищего пастуха и пара пленных – удача. Те из разбойников, что вернутся с Руси целыми, бахвалятся на пирах, как рубили русских, да трофеями из зажиточных русских земель. Вот и слушают их, разинув рты, мальчишки, мечтающие сесть на коня и лететь в атаку на неверных. Жаль только, что ничего не могут поведать о своей участи те из татар, что сложили головы на нашей земле, чьи трупы были растерзаны диким зверьем.
А высматривал я костры. Ночью они издалека видны. Причем мне был нужен не один костер или два. Это вполне мог оказаться костер пастуха или рыбака. Я искал скопление костров. Большое войско – всегда много костров, на которых воины варят в котлах похлебку, жарят баранов, да и просто греются в прохладную ночь. Нет, огней не видно – одна только темнота, да просверкнет иногда серебром ручеек или речушка.
Когда луна стала склоняться к горизонту, я вернулся к лодочке и направился к городу.
Вот и Нижний раскинулся в предутренних сумерках. Я причалил лодочку, прошелся по предутренним улицам, перемахнул через стену и оказался во дворе. Если ходить в разведку – нужен компас. Хорошо, если на небе луна или солнце – можно хоть как‑то определить местонахождение, а если туман или небо тучами скрыто? Завтра надо на торг! С этой мыслью я и уснул в постели.
К моему разочарованию, с компасами была проблема. Нет, продаваться‑то они продавались, даже в двух лавках – все‑таки Нижний имел верфи и строил корабли. Но и сами компасы тоже были корабельные – массивные, тяжелые, в корпусах из латуни. Один из торговцев сумел все‑таки сыскать мне маленький компас. Маленький – это в его понимании. Компас был размером с блюдце, толщиной чуть ли не в ладонь. А вес? Невзначай на ногу уронишь – будет перелом.